Интервью Таная Чолханова и Яны Пирджановой интернет-изданию «Взгляд»
3 ноября 2015 года
«Есть
люди, которые хотят поехать добровольцами в Сирию: медики, дизелисты, механики.
На месте всем придется взять в руки оружие. Мы не наемники. Но будем стрелять в
террористов, чтобы защитить себя и свою работу», – рассказал газете ВЗГЛЯД
военкор и ополченец ДНР Танай Чолханов. «Если это зло не пресечь, оно придет на
нашу землю. Лучше остановить его там», – поясняет участница группы добровольцев
Яна Пирджанова.
Сирийская армия, развивая наступление в провинции Алеппо,
взяла под контроль шесть населенных пунктов – важных в контексте операции по
деблокированию стратегически важной магистрали к юго-западу от столицы
провинции. Об этом накануне сообщил телеканал «Россия 24». В боевых действиях
(которые с воздуха поддерживают российские ВКС), помимо собственно регулярной
армии, принимают участие Национальные силы обороны – структура, созданная
правительством Башара Асада в начале гражданской войны как объединение местных
лояльных отрядов ополчения. По данным британского издания The Economist, сейчас
в составе проправительственных «Национальных сил» воюют до 100 тыс.
добровольцев.
«Команде в свое время дали имя «Самум» – «пустынная буря».
Тогда, в Донецке, никто не знал, что можем оказаться ближе к пескам»
Как отмечает в понедельник РИА «Новости», в боевых действиях
на севере провинции Латакия близ турецкой границы, помимо правительственной
армии, принимают участие бойцы ополчения «Ястребы пустыни». «Силы обороны»,
наряду с бойцами армии Асада, сдерживают наступление «Исламского государства»
на город Садад, расположенный на ключевой трассе, соединяющей Хомс и Дамаск.
Наступление на юге провинции Алеппо, начатое около двух недель назад, ведется
при поддержке отрядов базирующегося в Ливане движения «Хезболла».
Очевидно, что добровольцы из-за рубежа появляются не только
на стороне исламистских боевиков, но и в проправительственном лагере. Так,
например, «Арабская национальная гвардия», которая около года назад активно
действовала против «Фронта ан-Нусра» и «Свободной сирийской армии» на юге
страны, привлекала волонтеров не только из самой Сирии, но и из Египта, Ливана,
Палестинской автономии, Туниса и Йемена, в том числе участников войн в Ливии и
Ираке.
Выражением позиции Москвы относительно возможности появления
российских волонтеров среди борцов с ИГ можно считать заявление официального
представителя МИД Марии Захаровой, сделанное 6 октября: «Никаких добровольцев
никто официально ни призывать, ни записывать, ни агитировать не собирается».
Равно как и не может идти речи ни о какой наземной операции российских войск.
Таким образом в МИДе прокомментировали предположение главы
комитета Госдумы по обороне Владимира Комоедоева, который незадолго до этого
заметил: «Комсомольцы-добровольцы, как поется в известной песне,
их не остановить. И наверняка в рядах сирийской армии появится
формирование из российских добровольцев – участников боевых
действий». Но, заметим, в комментарии МИДа шла речь об «официальном призыве», а
не о частном выборе гражданина. Как бы то ни было, в последние недели
неоднократно появлялись сообщения, что на сирийских фронтах могут оказаться не
российские волонтеры, а ополченцы ДНР и ЛНР. Впрочем, не подтвердились
«вбросы», активно распространявшиеся украинской стороной (от главы СНБО
Александра Турчинова до Дмитрия Тымчука, депутата Верховной рады от партии
Арсения Яценюка), о том, что в Донецке и Луганске якобы действуют
централизованные пункты приема добровольцев для отправки в Сирию.
Что, впрочем, не исключает индивидуальной инициативы. Газета
ВЗГЛЯД поговорила с участниками боевых действий в Донбассе, которые готовы
предложить свою помощь сирийцам для борьбы с террористами «на дальних
подступах».
Танай Чолханов – крымско-татарский религиозный и
общественный деятель, в недавнем прошлом пулеметчик бригады «Восток» армейского
корпуса ДНР и одновременно военкор агентства NewsFront и создатель видеоблога
«Самум». Яна Пирджанова – уроженка Донецка, до недавнего времени стрелок
бригады «Восток».
ВЗГЛЯД: Танай, как
крымский татарин попал на донбасский фронт?
Танай Чолханов: Все
началось с «крымской весны». Сейчас можно рассказать, что еще за определенное
время до крымских событий, когда уже стали понятны майданные настроения – на
тот момент мы готовы были войти в меджлис и на телеканал ATR и применить
«методы жестких переговоров». Потом это тормознулось – псевдотатарский бунт не
удался, татары пошли на референдум 16 марта. В итоге Мустафа Джемилев и Рефат
Чубаров оказались недоговороспособными, их вышвырнули.
Но в некоторых акциях прямого действия все-таки довелось
поучаствовать. Могу теперь рассказать – но без имен – на одном из митингов
защитили девушку-татарку от боевиков «Правого сектора» (Организация, в отношении которой судом принято вступившее в законную силу
решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ
"О противодействии экстремистской деятельности»), которые сорвали с
нее георгиевскую ленточку и пытались задушить. Наши ребята были в потасовке
около симферопольского горсовета. Вообще, о крымских событиях можно долго
рассказывать, но сейчас речь не о том.
Потом был Луганск – конец июля, начало августа 2014 года.
Это был момент прямой агрессии со стороны Украины – тогда ВСУ окружили город и
вели обстрел со всех сторон.
Пробыл я там недолго – во время одной из атак
попали под минометный обстрел, меня контузило взрывной волной, повредило ногу.
Месяц-полтора я «отлеживался», а когда силы восстановились, вернулся в ЛНР, в
город Алчевск, в бригаду «Призрак» (мотострелковое подразделение ЛНР, принимало
активное участие в боях в дебальцевском котле, бессменным командиром был
Алексей Мозговой, погибший в мае 2015 года; сейчас бригада переформирована в
4-й батальон территориальной обороны ЛНР – прим. ВЗГЛЯД). Пробыл я там до
ноября, в силу некоторых обстоятельств, в том числе недопонимания с Мозговым.
ВЗГЛЯД: Был конфликт
с комбригом?
Т. Ч.: Некоторые
его действия я расценивал как странные, о чем открыто говорил. Хотя резкого
конфликта как такового не было, просто не сложились отношения.
ВЗГЛЯД: А когда у вас
и ваших товарищей возникла идея снимать видеоролики с передовой?
Т. Ч.: В
«Призраке» мы сначала были обычными бойцами, потом начали работать с
видеокамерами, снимать какие-то ролики. Но немного сняли – тогда еще учились.
Было интересно, мы, по сути, стали первыми людьми, которые сочетали и участие в
событиях, и их фиксацию.
Я не говорю об Арсении Павлове – Мотороле, который сразу
надел GoPro (один из производителей «экшн-камер», которые можно закрепить на
одежде или на шлеме, что позволяет снимать «без рук» – прим. ВЗГЛЯД). Но мы не
бегали по боевым с GoPro, это была «тема» Моторолы – он молодец, что это
придумал. А мы разговаривали с бойцами, с местными жителями, попавшими под
обстрелы, снимали это на камеру.
Находились в эпицентре событий, куда не
приезжали журналисты федеральных каналов. Мы были под Вергулевкой, были во
время бомбежки зажигательными боеприпасами поселка Червонный Прапор в
Перевальском районе. Видели, как от обстрела украинских силовиков гибли мирные
люди, горели дома, семьи в одночасье теряли все имущество...
Все это мы и
прочувствовали, и засняли.
После этого был небольшой
перерыв – зимой 2015 года. Несколько раз я побывал в Луганске. Тогда, после
дебальцевской операции, началось какое-то достаточно непонятное затишье. Я
собрал вещи и поехал в ДНР.
ВЗГЛЯД: В бригаду «Восток»?
Т. Ч.: Да, в спецбригаду «Восток», вместе с ребятами, также
приехавшими из Луганска.
ВЗГЛЯД: И после этого возобновили видеоблог.
Т. Ч.: Мы ездили как
пулеметный расчет с камерами. Официально нашей задачей было фиксировать
постоянные нарушения режима прекращения огня украинской стороной. Это была
сугубо военная задача, но по мере того, как мы это отмечали, конечно, видели и
все кошмары, которые там творились – те же зажигательные боеприпасы против
деревень, сожженные поля, уничтоженные запасы на зиму.
До этого момента мы были там. Произошла некоторая ротация. Сейчас в команде два человека – я и Яна Пирджанова, до этого было трое.
До этого момента мы были там. Произошла некоторая ротация. Сейчас в команде два человека – я и Яна Пирджанова, до этого было трое.
Один из нашей команды занялся профессиональной военной
журналистикой и готов поехать в Сирию просто военкором – без оружия. Он
молодец, на самом деле – хорошо себя показал в Донбассе, но решил, что это «не
его». Сказал: буду просто снимать, мне больше ничего не надо. К слову, команде
в свое время дали название «Самум» – пустынная буря. Тогда, в Донецке, никто не
знал, что потом мы будем ближе к пескам.
ВЗГЛЯД: Кто-то еще
собирается присоединиться к вам в этой «поездке к пескам»?
Т. Ч.: Да,
есть люди, которые уже готовы к нам примкнуть, когда мы туда отправимся. Но об
этом отдельно.
ВЗГЛЯД: Тогда вопрос
второму участнику команды. Яна, расскажите немного о себе.
Яна Пирджанова: Я
из Донецка. Все спрашивают – как женщина может воевать? Отвечу очень просто –
когда ты несешь ответственность за родителей-пенсионеров и им грозит гибель,
берешь оружие и идешь их защищать.
Когда началась «русская весна», я с самого начала ее
поддержала, была за Россию. Честно говоря, всегда хотелось жить в Российской
империи, чтобы все было как у людей, а не как на Украине. Но так как на Украине
нас, жителей Донбасса, не считают за людей и не считали никогда все эти 23
года, мы выступили против этого – и за отделение.
Полгода я не
находилась на боевых, еще работала. Но когда все в городе позакрывалось, когда
начались обстрелы, пришлось пойти на войну. Работала в отделе специальных
операций генпрокуратуры ДНР. Это была группа из 9 человек, которая занималась
выполнением специальных заданий – разведкой. Я участвовала в боевых действиях,
принимала участие в боях за Марьинку, в Новоазовске.
Когда я была на передовой, то не только стреляла – была и
медиком, и санитаром. Приходилось бывать под минометным обстрелом, и когда по
нам стреляли из танков и «Градов». Очень странно, как мы часами там сидели и
остались живы. Спасибо родителям, что молились за нас.
Полгода я участвовала в боевых действиях. Потом нас
рассчитали, поскольку война как бы прекратилась. Наступило перемирие –
фиктивное, но формально это так. И люди, которые боролись за свободу, оказались
не нужны. Мне предложили перейти в бригаду «Восток», я согласилась и примкнула
к группе «Самум», которую возглавляет Танай Чолханов.
Танай – человек, известный в Донецке, и не только в Донецке,
как очень хороший эксперт. Могу сказать, что с таким человеком очень удобно и
интересно работать. А тогда – взяли камеры и поехали снимать, выкладывать в
Сеть, рассказывать людям обстановку в Донбассе. Этим мы занимались последние
два месяца.
ВЗГЛЯД: Что побудило
вас задуматься о том, чтобы поехать в Сирию?
Я. П.: Глядя
на то, как убивают женщин и детей, как мучают сирийский народ, сколько
беженцев... Просто мы пережили все то же самое за последний год, когда наши
«небратья» издевались над жителями Донбасса – поливали нас огнем из «Градов»,
обстреливали. Я приняла решение – если я прошла эту войну, и если пока, на
данный момент, ее нет в Донецке, я поеду в Сирию как доброволец, буду как-то
помогать.
Т. Ч.: Когда
пошли первые сообщения о том, что «мы достигли полного перемирия» в Донбассе,
начались какие-то внутренние ротации, перестановки, переформатирование корпуса
минобороны ДНР, политические игрища, скандалы и т.п. – мы подумали: а что
нам-то делать в такой ситуации? Сидеть сложа руки или включаться во все это? Мы
отдаем себе отчет в том, что мы не политики. Мы занимались тем, что были
военнослужащими на фронте – солдатами на войне, и, в принципе, можем быть
военкорами. Но уж никак не политиками – нечего лезть в это болото.
Мы осознаем, что перемирие будет длиться какое-то время, но
оно, увы, скорее всего, опять закончится кровью. Сейчас в Донецке есть многие
моменты, в которые мы лично не верим – но это, повторю, наше личное мнение.
Например, постоянно слышимые отзвуки близких обстрелов почему-то называют
учениями. Понимаем, что, скорее всего, это политика, что нужно как-то все это
завуалировать.
Хотя последние сообщения, которые говорят о том, что гаубицы
хунты опять выдвигаются на позиции – все это свидетельствует о том, что мы
все-таки были правы, что перемирие ненадолго. Отвод техники со стороны ЛНР и
ДНР в рамках минского процесса продолжается, и, возможно, в этом есть своя правда
(которой мы, может быть, не знаем). Но нам как военкорам передовой и солдатам
передовой делать там особо нечего. Но рядом происходят такие же события.
Российская авиация начала наносить удары по террористам, фактически защищая и
жителей самой Сирии, и интересы безопасности России. И мы приняли решение, что
мы тоже, как добровольцы, должны туда поехать и что-то сделать.
Я. П.: Хотя
бы проверить обстановку – как туда добираться, какие есть механизмы, какие
нужны документы.
ВЗГЛЯД: Каким,
как вы предполагаете, будет «формат» вашего пребывания в Сирии?
Т. Ч.: Если
будет возможность, если бои на территории ЛНР-ДНР не продолжатся какое-то
время, остаться и поработать по специальности. Делать то, что у нас хорошо
получается.
ВЗГЛЯД: В том числе и стрелять?
Т. Ч.: Да,
конечно, нарушая журналистскую этику, мы берем в руки оружие. Но совершенно
очевидно, что там журналистам отрезают головы. И мне будет не так обидно, если
будет возможность ответить: если мне захотят отрезать голову, смогу выстрелить
в ответ на такое «предложение». Знаете ли, не хочу, чтобы мне отрезали голову.
Мы не наемники, не получаем за это деньги. Можем предлагать
кому-то контент, который получим там. Но, извините, мы будем стрелять в
террористов для того, чтобы защититься и защитить нашу работу.
ВЗГЛЯД: Вы говорили о
том, что уже собирается целая группа добровольцев.
Я. П.: Да,
есть люди, которые также хотят поехать добровольцами – и из Новороссии, и из
России. Есть, например, медики – вчера с ними встречались.
Т. Ч.: Медики,
дизелисты, механики. Когда все они приедут туда, опять же, им придется взять в
руки оружие. Люди будут помогать чинить дизель-генераторы или оказывать
медицинскую помощь – это их основная задача. Но для ИГИЛ не имеет значения,
дизелист ты, медик или журналист – в любом случае ты противник. Поэтому
добровольцы должны быть людьми, имеющими военный опыт и возможность как-то
защититься. Мы должны исходить из того, что на войне нужны все.
Я. П.: Так
же как Донецку помогали люди из России, из других стран – так же люди хотят
помочь и Сирии.
ВЗГЛЯД: Наладили ли
вы контакты с представителями сирийской стороны?
Т. Ч.: Есть
определенная связь с Национальными силами обороны – проправительственным
ополчением. Создание этого ополчения года полтора-два назад было очень
серьезным шагом со стороны правительства Башара Асада – местные жители, люди с
военным, боевым опытом организовывали отряды самообороны. Они помогали
удерживать позиции правительственным войскам. Они подчиняются минобороны Сирии
и координируют с ним свои действия. Это вполне адекватные люди, кроме того, в
составе ополчения есть отряды с участием «приезжих».
Есть выходы и собственно на правительственные войска, и на
представителей курдских движений. Но там есть свои «подводные камни». Сирийские
курды, безусловно, – отдельная сила. Так что будем решать, с кем лучше будет
налаживать контакты.
Я. П.: Конечно,
это удобнее будет сделать уже по приезде.
Т. Ч.: Но
уже сейчас можем приблизительно выбрать свои предпочтения из уже сложившихся
сил. У нас есть каналы для того, чтобы выйти на сирийское посольство в Москве.
Но главное сейчас – оформить документы для въезда в страну на законных
основаниях.
Я. П.: У нас
будет с собой камера. Снимем наше перемещение и отправим в соцсети, чтобы все
видели – все делается законно.
ВЗГЛЯД: И каковы
будут ваши первые действия, скажем, по прибытии в Дамаск?
Т. Ч.: Мы
идем в организацию, с которой договаривались еще из России – как я говорил, это
либо ополченцы, либо курдские представители, которым нужны специалисты.
В любом случае, думаю, что мы найдем общий язык. Сирия –
многонациональная страна, там живут и находят общие точки соприкосновения
мусульмане и христиане, представители разных народов. Много черкесов, чеченцев,
армян, они как-то стыкуются между собой по интересам.
Фанатики там только на одной стороне – это ИГИЛ. А с другой
стороны – люди, которые защищают свои дома, женщин, детей, человеческое
достоинство и право жить на своей земле. И защищают мир от фанатизма.
Я. П.: Просто
если это зло не пресечь там, оно придет сюда, на нашу землю. Не хотелось бы
такого будущего, поэтому зло лучше остановить там.
Беседовал МИХАИЛ МОШКИН
