Россия без Новороссии — больше не
Россия. Эта территория — рубеж, черта, переступив которую можно потерять или
обрести всё. Там «да» и «нет» схлестнулись в кровавой битве. Там слышна поступь
истории. Поэтому мы должны отдать Новороссии всё, что имеем, и даже то, чего не
имеем. И это выше расчётов, аналитики, прогнозов и хитрых планов.
События на Украине 2014 года
стали поворотным моментом в новейшей истории России. Причём на вызов, брошенный
тогда Москве, она так толком и не ответила. А это вызов фундаментальный,
требующий чёткого «да» или «нет». Москва не ответила ни да, ни нет. То есть «не
совсем да», но и «не совсем нет». Экстренные и вполне адекватные меры как
реакция на евромайдан были приняты, в результате мы имеем Крым в составе РФ. Но
на Новороссии Москва споткнулась. Во всех смыслах. Это ставит перед нами
вопрос: что такое Новороссия?
Ответ может быть дан сразу на
нескольких уровнях.
Союз Украины и России, как
прекрасно понимают геополитики — и мы, евразийцы, и атлантисты в лице З. Бжезинского,
— главный залог воссоздания России как Евразийской империи. Это наш
исторический долг и главная угроза для наших врагов — США, НАТО и Запада в
целом. Однако в сложившейся после евромайдана ситуации, когда Киев был захвачен
проатлантистско-неонацистской хунтой, даже теоретическая возможность
восстановления «большого пространства» была утрачена. Это однозначный успех
атлантизма. Добровольного союза с Россией больше не будет. Это факт,
подкреплённый свержением Януковича и всем, что за этим событием
последовало.
Поэтому и появились в повестке
дня Крым и Новороссия. Крым и Новороссия — геополитически одно и то же, это
ответный ход, реакция на то, что в результате евромайдана Россия лишилась
перспектив объединиться со всей Украиной в общее стратегическое пространство.
После евромайдана Украина перешла в лагерь врагов, блокировав саму возможность
нашего имперского возрождения. Россия оказалась в капкане. И решила: раз не
вся, то пусть половина Украины интегрируется в империю. Это хуже, зато
надёжнее. Мы приняли вызов и соединились с Крымом.
Нацистская политика хунты
дала нам для этого моральные основания. Дальше логично было начать битву за всю
Новороссию — с сердцем в Донбассе и от Одессы до Харькова. Ни на что не обращая
внимания, как ни на что не обращали внимания те, кто устроил переворот в Киеве,
его подготовил и поддержал. Политика — это только баланс сил. Сильный может
всё. Слабый не может ничего или почти ничего. В Крыму мы поступили
геополитически верно. Как поступают сильные. Но следующего шага не сделали. Так
поступают слабые. Тем самым мы не ответили на вопрос: «тварь ли я дрожащая или
право имею», просто отложив его, полагая, видимо, что всё разрешится само
собой. Поэтому Новороссия — кровавая неопределённость. И в первую очередь —
неопределённость самого геополитического статуса России. Кто мы? Мировая
держава? Региональная? Или субрегиональная? Крым обозначил региональный статус
нашей державы с претензией на мировой. Колебания по Новороссии означают, мы
субрегиональная страна с претензией на региональную роль.
События в Новороссии также стали
тестом на то, кто управляет Москвой: носители наших национальных интересов или
шестая колонна, т.е. атлантистская сеть влияния. Оказалось, «пятьдесят на
пятьдесят», с переменным успехом: Крым наш — власть русская, Минские соглашения
— шестая колонна победила. Поэтому Новороссия сделала явной принципиальную
геополитическую неопределённость современной России: наполовину суверенное
государство, наполовину — социально-политическая и экономическая колония Запада
(хорошо хоть так, в 90-е не было и того). Поэтому Новороссия — это обнаружение
истины, неприятной для обеих половин нашего общества: и тех, кто чувствует себя
русским (это бо`льшая половина, и для неё Новороссия — всё), и тех, кто
проклинает нынешний курс, желая открыть ворота врагам («Эхо» и другие).
С точки зрения цивилизации
Новороссия — интегральная часть Русского мира. Более того, та часть, которая
делает его целостным. По истории, культуре, этногенезу, вероисповеданию,
самосознанию Новороссия — от Одессы до Харькова — есть неотъемлемая часть
Великороссии и немыслима в отрыве от неё. 20 миллионов людей, живущих на этой
территории, — русские в культурном смысле, кем бы они ни были этнически. Ведь
очевидно, что и в самой России живут далеко не только этнические великороссы,
но все они русские (кроме «расы Charlie»). Когда Донбасс поднялся, вместе с ним
поднялся Русский мир. И вереницы русских молодых людей, о существовании которых
никто не подозревал, потянулись в Новороссию проливать кровь за Родину,
потянулись без приказа, по зову сердца. И многие там погибли. И спят вечным
сном. Видя во сне Россию, за которую отдали жизнь.
Новороссия показала русским — мы
есть. Мы всё ещё есть. Нам не переломили хребет за эти позорные десятилетия,
тянущиеся неизбывным и подлым кошмаром. Мы есть. А это значит, мы вот здесь,
готовы умереть и убить за Россию. А Русский мир, Новороссия — пробуждение.
Видимо, это несколько напугало режим в самой России. Так как иметь дело с
проснувшимися русскими явно не стояло в повестке дня. Спящие мы безобидны и
безвредны. Пробуждение попытались загасить. Отчасти это удалось, так как
гигантские массы были брошены на удушение «Русской весны», открывшейся Крымом.
Баланс этой линии подводить рано. Но линия противостояния обозначена чётко.
1990-е никуда не делись. Те, кто нами правит, нас ненавидят и боятся. Это факт.
Это стало фактом Новороссии. Трудным фактом для всех сторон. Мы проснулись,
точнее, начали пробуждаться, но всё ещё слишком слабы, чтобы заявить о себе в
полный голос. Нам, русским, пока ещё нужна поддержка государства, в которой оно
нам в общем-то начиная с мая 2014 года и отказала. Это очень трудная ситуация.
Она тоже называется «Новороссия». Слив «Русской весны».
Новороссия — это также Донбасс.
Как он есть: его люди, его герои, его темперамент, его нрав, его стиль. Это
особые новороссийские русские — очень упорные, часто слишком дерзкие и упорные,
во многом анархические по-казацки, свободолюбивые и непокорные, как жители
пограничных пределов великой России. На них, людях Донбасса, держится
Новороссия. Это их кровью, кровью их детей, женщин и стариков, их сыновей и
дочерей окроплена святая земля Новороссии. Не будь их, вставших во весь рост
против киевского нацизма и атлантизма, ничего бы не было. Они не просто
выстояли в поворотные дни, они стоят и стоят за пределом мыслимых возможностей,
выдерживая всё, не сдавая позиций. Любой скользкий московский менеджер
обламывается об эту новороссийскую донбасскую твердыню.
Это свободные русские,
свободнее, чем те, кто к востоку от них, и уж конечно, чем те, кто к западу.
Новороссия — это победа Донбасса, вошедшего в историю. Это высокий символ для
всех нас. Настоящий подвиг — не в учебниках истории, а здесь и сейчас. Глядя в
лица этих людей Донбасса, живых и мёртвых, понимаешь, как мы выиграли столько войн
в истории. Вот так. Кровью и особым упрямым, несколько вызывающим донецким
казацким взглядом.
Чем это кончится? Если враги
выиграют, то свержением режима и распадом России. К этому ведёт Запад,
прорабатывая вместе с тем целый спектр разноплановых стратегий, направленных к
общей цели. Даст ли результат планомерная работа по инфильтрации всего российского
общества сверху донизу сетью агентуры влияния, безнаказанно действующей во всех
областях, включая стратегическое планирование, покажет время. Пока — ни да, ни
нет. А от этого-то всё и зависит.Запад будет додавливать Москву
через сеть агентуры влияния, предлагая сделку — Крым в обмен на Новороссию
(Минские соглашения и их вариации). Если мы прогнёмся, начнётся активная
подготовка к свержению нынешнего режима и атаке на Крым. Так как нападающая
сторона — они, пространство нашего манёвра будет только сужаться. Когда власть
это наконец поймёт? Может быть, никогда, как ничего и никогда (до сих пор) не поняли
и не собирались понимать коммунистические вожди конца 1980-х — начала 1990-х.
Как сказал мне Бжезинский: «А Горбачёва мы просто обманули». Так же Киссинджер и
Бжезинский вполне могут сказать позднее и ещё кое о ком: «Ничего личного.
Большая политика».
Спасительный сценарий в духе
«русские начинают и выигрывают» прост и понятен. Но шансы на его реализацию,
мне кажется, не слишком велики. Москва говорит «да» русской истории и
суверенитету и включается в Новороссию по-настоящему. Трудно, страшно,
рискованно. Но если выстоим, новый мировой порядок рухнет. Это в конце концов
исполнение исторического долга. Не мы начинали многие войны, но те, кто нам
навязывал, мы в большинстве своём выигрывали. Теперь же речь о нашей родной
земле — Новороссии. Чем можно жертвовать? На самом деле — всем. Начинаем и
выигрываем. Это будет не просто новым рождением империи, это будет духовное
пробуждение, рывок и одновременно конец мировой доминации «цивилизации
Charlie». Мы прорвём блокаду и перебросим евразийскую консервативную революцию
в Европу и саму Америку. Мы освободим народы мира от диктатуры олигархического
транснационального капитала, процентного рабства и первертных меньшинств.
Европа — для европейцев, Франция — для французов. Германия — для немцев. И
конец либеральной демократии. Дальше власть будет передана самим народам — из
рук мировой закулисной элиты банкиров и финансистов, не представляющих никого и
ничего, кроме дьявола. Передана с нашей помощью. А Косово — Сербии.
Новороссия — это заветная черта
обоих сценариев: краха и взлёта. Но даже если крах будет неминуем, а мы иногда
переживаем именно настоящий крах и довольно регулярно — в 1991 году или в 90-е
и в начале 2000-х в Чечне, русские должны стоять на стороне партии взлёта. Я не
удивлюсь, если нынешний режим демонтирует себя сам. Я удивлюсь, если не
демонтирует. Но и это не основание, чтобы опускать руки. Новороссия — это наш
полюс, наш рубеж. Мы должны отдать ей всё, что имеем, и даже то, чего не имеем.
Это просто судьба. Там «да» и «нет» схлестнулись в кровавой битве. И это уже
выше расчётов, аналитики, прогнозов и хитрых планов. Это поступь истории. Если
«да» — Новороссии, то «да» и Крыму, «да» — России, «да» — спасению мира. Если
«нет», то власть наших врагов станет вселенской. Россия без Новороссии не
Россия. Больше не Россия. И добить всех противников нового мирового порядка
будет делом техники.
Когда Хайдеггера спросили,
что может спасти западную цивилизацию от коллапса, он грустно ответил: «Только
Бог». Для того, кто не верит в Бога, это, правда, довольно грустно. Но для
того, кто верит, всё меняется. Новороссию, Россию, Русский мир спасёт Бог. Но
только если мы сами будем на его стороне, а не на стороне мамоны, телевизора
или тезиса «своя рубашка ближе к телу». Бог спас человечество. Он спас каждого
из нас. Мы забыли об этом. Вспомним — победим.
