В сознании большинства современных обывателей, ушедший 25 ноября Фидель Кастро был олицетворением ультракоммунистических идей. Казалось бы, где, как не на Кубе, были настолько прямолинейно воплощены в жизнь идеи об отказе от частной собственности, что даже не слишком многочисленные владельцы автомобилей обязаны подвозить всех желающих, как общественный транспорт.
Однако вовсе не марксистско-ленинские идеи двигали кубинской революцией, равно как фигуры Маркса и Ленина не были для Кастро вдохновляющими. Вы не найдете на Острове Свободы многочисленных памятников и топонимов, связанных с главными идеологами социализма, даже улицы Ленина в Гаване так и не появилось, несмотря на тесную дружбу с СССР. Коммунистами, безусловно были брат Фиделя Рауль Кастро и его ближайший соратник Эрнесто "Че" Гевара (с ним, впрочем, тоже все далеко не так однозначно, об этом чуть ниже - прим. ред.), а сам он - не был.
Кастро — националист
Тогда кто же стал для молодого Фиделя образцом сопротивления, а значит, так сказать, если не отцом, то настоящим "дедом Кубинской революции". Для этого попробуем перенестись в прошлое на несколько десятилетий назад. Мы - в комнате студента юридического факультета Гаваны Фиделя Кастро. Неожиданно нашим глазам предстает совсем не такой аскетический быт, каким представляется жилье борца с империалистами. Деньги на жизнь сыну присылал его богатый отец-плантатор, этих сумм хватало и на съемную квартиру, и на машину, и на пистолет, и на книги. Более поздний аскетизм Кастро берет начало именно в эти годы, когда молодой человек был потрясен разницей в жизни богатых и бедных.
Без пистолета приличному молодому человеку тогда было нельзя - Куба 1940-х напоминала Америку 20-х или Россию в лихие 90-е, когда людей убивали прямо на улицах, по которым рыскали многочисленные банды и безраздельно властвовала мафия. В апартаментах Фиделя, как рассказывали его студенческие друзья, всегда царил бардак. Единственное, что всегда было в порядке - книги. В те годы он познакомился с трудами Ленина, Троцкого и Сталина, но любимыми у него были совсем другие авторы, ультраправого толка - Примо де Ривера, Муссолини и его настоящий кумир - Хосе Марти.
Истоки кубинского национализма
Марти был национальным лидером Кубы в конце XIX века и главным идеологом независимости острова от Испании. Этот философ и писатель-интеллектуал, который передал через поколения вперед свою мечту - создать национально-ориентированное государство, экономически независимое и социально справедливое, основанное на труде и законности - был настоящей иконой для кубинцев.
Дело в том, что в силу своего положения, Куба не знала независимости на протяжении веков. Перевалочная база, государство-бордель, государство-плантация под внешним управлением - такой она была с момента появления на этой земле конкистадоров. Когда Соединенные Штаты обратили внимание на повстанцев, это придало им надежд на успех. Вашингтон поддерживал нестабильность на острове, но вовсе не потому, что американцы тоже очень хотели освободить маленький народ от векового гнета.
Это, во-первых, было выгодно американским бизнесменам и землевладельцам, которые играли с экономикой Кубы, как хотели, а во-вторых, подготовило почву для вторжения самих Штатов в 1898 году. К счастью, Хосе Марти не дожил до оккупации США, о которой предупреждал соратников, хотя и не отказывался от американской помощи - оккупация испанская была тогда актуальнее. Штаты действительно добились от Мадрида отказа от претензий на Кубу, Филиппины и Пуэрто-Рико, зато ввели фактически военную диктатуру на территории острова. По так называемой "поправке Платта" Куба отдавала США права на все промышленные, земельные и другие активы, полученные во время оккупации, обязалась предоставить территорию под военные базы и разработки полезных ископаемых, а Вашингтон оставлял за собой право повторного вторжения в случае, если ему что-то не понравится.
Итак, Куба времен юности и молодости Кастро — абсолютно зависимая от американского капитала банановая республика, фактически перешедшая из одного внешнего управления под другое. Кубинцы, еще помнящие пламенные речи и надежды времен Марти, вынуждены были запихнуть свое национальное достоинство куда-то поглубже и выживать в унижении, нищете, криминальном хаосе. Последней каплей стал переворот Батисты, установивший диктаторский режим на многострадальном острове и эксплуатировавший образ национальных героев освобождения для своих целей. Неудивительно, что молодой Кастро вступил в национал-демократическую "Партию кубинского народа", которая стремилась возродить настоящие, очищенные от компрадорского налета, идеи Хосе Марти. Партия распалась с приходом Батисты, но Фидель смог набрать из ее активного костяка команду для последующих революционных действий. И когда появились 82 бородатых смельчака, казалось, без надежды на победу атаковавшие диктаторский режим, им очень быстро удалось снискать симпатию у населения.
Фидель не был богоборцем
Среди восьми десятков ближайших сторонников Фиделя коммунистов почти не было, как и собственно, наиболее активной среды для насаждения красных идей - пролетариата. Зато среди барбудос было много верующих и даже низового духовенства, ведь религиозность никак не противоречит идеям национального освобождения и даже подпитывает их. Кастро всегда подчеркивал, что за время его правления в стране не закрыли ни одной церкви или монастыря, не было гонений на священство и верующих. Можно было бы вспомнить о том, как в 1968 году компартия Кубы отменила празднование Рождества, однако, и тогда политбюро объясняло это не идеологическими мотивами, а сложнейшей экономической ситуацией.
И хотя Фидель был "автоматически" предан анафеме как коммунист на основании Декрета против коммунизма папы Пия XII, но позже антикастровский пыл католической церкви поостыл. На Острове Свободы побывали трое Пап Римских, а в 2016 году именно здесь состоялась историческая "встреча тысячелетия" Папы Франциска и Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Предстоятель Русской Церкви поговорил и с легендарным политиком. Выражая соболезнования о кончине Кастро, Патриарх Кирилл отметил, что в Русской Православной Церкви его имя "неизменно произносят с уважением и благодарностью". Он напомнил, что при личном участии Кастро в Гаване несколько лет назад был возведен храм в честь Казанской иконы Божией Матери, и Фидель, по его собственному выражению, выступил "комиссаром стройки".
А Рождество на Кубу Кастро вернул в 1998 году.
Кубинская революция не была коммунистической
Примем во внимание, что Кастро и его соратники действовали не в начале века, а в середине и конце 50-х, когда коммунистические идеи с ростом влияния СССР и Китая, можно сказать, распространились по миру, как никогда. И на Кубе тоже были коммунисты и даже просоветская партия у них была, однако никакого отношения не имели ни они к Кастро, ни Кастро к ним. Напротив, апелляции "бородачей" к кубинскому народу во всей его полноте, исключая элиты, крупных собственников и истеблишмент, жировавших на американских харчах, вызывали у коммунистов крайнюю неприязнь. Ведь Кастро также боролся и за интересы интеллигенции, и мелких собственников, словом, всяких там мелкобуржуазных элементов. Какой уж тут марксизм! Если попытаться охарактеризовать ее в более точных терминах, революция на Кубе была скорее национал-социалистической. И нет, Гитлер тут совершенно не при чем.
Неожиданные партнеры, неудобные друзья
Все еще не верите? Ну что ж, в 1959 году лидер революции и премьер-министр молодой новой Кубы впервые прибыл в Вашингтон. В Штатах его всюду встречала толпа восторженного народа с плакатами Viva la Revolucion!, кубинскими флагами и даже накладными бородами а-ля барбудос. Фидель выступил перед американским Конгрессом, встретился со многими официальными лицами, включая будущего президента Ричарда Никсона, и, конечно, давал очень много интервью журналистам.
В Штатах коммунистов тогда боялись и ненавидели, холодная война и гонка вооружений постепенно поднимались к своему пику, поэтому Кастро пришлось отбиваться от многочисленных вопросов, не красный ли он коммуняка. В ответ он пояснил, что он кубинский националист и назвал Хосе Марти апостолом своего революционного движения. А вовсе не Маркса и не Ленина. А саму революцию, когда его попросили назвать ее "окраску"(журналисты, конечно, жаждали кровавых оттенков) охарактеризовал как "оливково-зеленую", то есть, цвета хаки.
Но дружба с Америкой не могла сложиться. Куба не для того свергала диктатора, чтобы оставить все, как есть, нищий народ требовал справедливости по отношению к местным "жирным котам", и национализация активов была неизбежной. Как и последовавшие за ней санкции. США отказывались от кубинских товаров, запрещали торговлю и инвестиции в Остров Свободы своим бизнесменам и начали финансировать то, что сейчас назвали бы "пятой колонной" - антикастровские силы как среди эмигрантов, недовольных новой властью и сбежавших в объятья северного соседа, так и внутри самой Кубы.
Кастро понимал, что без сильного союзника острову недолго носить гордое звание свободного. Если не США, то кто?
Связи Кастро с Франко и Пероном
В 1959 году Эрнесто "Че" Гевара посещает франкистскую Испанию. Неизвестно, как себя ощущал пламенный коммунист в стране, которую тогда называли "фашистской", однако достоверно известно, что визитов в течение 7 лет было как минимум три.
Нельзя сказать, что отношения двух "заклятых партнеров" были безоблачными, были постоянные обмены резкими заявлениями и обвинения. Но остается фактом и то, что Испания никогда не разрывала отношений с Кубой, как торговых, так и дипломатических, несмотря на то, что Мадрид сотрудничал с США, а Штаты требовали соблюдения эмбарго. Двусторонний товарооборот сначала удвоился, а потом и утроился. Испания покупала кубинский сахар и поставляла на остров оборудование, продукты питания и различные товары народного потребления.
"Наши материальные и моральные интересы на Кубе слишком велики, чтобы мы могли от них отказаться", говорил Франко, а в оправдательной дипломатической ноте после очередного обвинения Кубы во вмешательстве Испании во внутренние дела, говорилось об "особой дружбе кубинского и испанского народов". Вашингтон, занятый противостоянием с СССР и опасавшийся роста национального сознания в своих островных полуколониях, не рискнул принимать слишком жесткие меры против Испании и смотрел на торговлю франкистов с Кубой сквозь пальцы. После смерти Франко Куба объявила трехдневный траур.
Кубинский режим также поддерживал связи с фалангистскими организациями, в том числе теми, что стояли на более радикальных, чем режим Франко, позициях. Главный идеолог испанского фалангизма, Хосе Антонио Примо де Ривера, как уже отмечалось, повлиял на формирование воззрений молодого Фиделя. Сохранились свидетельства того, как Кубу посещали представители радикального крыла фалангистов, критиковавших в том числе самого Франко за «оппортунизм».
В Испании у Кастро был еще один интерес — бывший аргентинский диктатор Хуан Перон, который сбежал к франкистам после военного переворота у себя на родине. Перон, как и Кастро выступал за независимость своей страны от американского «Большого Брата» и до свержения проамериканскими заговорщиками проводил успешные реформы, укрепляя государственный суверенитет и сглаживая социальное неравенство.
С кубинскими революционерами перонисты постоянно обменивались визитами и проводили консультации, надеясь подключить их к возвращению своего лидера в президентское кресло. В 1961 году Перону было направлено приглашение поселиться на Кубе, но тот отказался — боялся близости к Штатам, вероятно, опасался, что его ликвидируют американские агенты. Учитывая, сколько покушений пережил сам Кастро, надо сказать, страхи Перона не были лишены оснований. Аргентинцу также передавали из Кубы подарки, например, сигары из рук самого Кастро, а также средства на осуществление контрпереворота, а в 1966 году с Пероном встречался другой аргентинец - Че Гевара.
В 1968 году Хуан Перон дал интервью лидеру бельгийских правых и основателю пан-европейской националистической организации «Молодая Европа» Жану Тириару, в котором тепло и даже восторженно отозвался о кубинском лидере. Говоря о его сотрудничестве с СССР, Перон подчеркнул, что "Кастро вынужден сотрудничать с империализмом, потому что в противном случае он его раздавит. Но главная цель кубинцев — создать плацдарм для освобождения всех народов Латинской Америки". По его словам, Советский Союз боялся этой исключительной роли Кастро, а потому мешал ему во многом. Именно российская сторона, утверждает Перон, фактически закрыла доступ революционерам и на африканский континент, приказав коммунистическим движениям Африки вежливо, но уверенно отказаться от сотрудничества с Кубой.
Да и сам Тириар, представитель правого движения в Европе назвал Кубу "наконечником копья революционной борьбы против американского империализма". Он считал, что режим Кастро поднимет Латинскую Америку вместе с арабскими, африканскими и китайскими революционными движениями сможет принять участие в масштабной борьбе Европы и Третьего мира против двух гегемонов — США и СССР.
Резкое покраснение
И все-таки, силы кубинской революции, даже объединенные с силами Третьего мира, не были достаточными, чтобы сопротивляться одному из этих мировых гегемонов,. Весь мир был поделен между ними, а значит, нужно было вступить в альянс с одним из них или исчезнуть. С США после попытки вторжения на Кубу и его феерического провала сотрудничество стало абсолютно невозможным. Тем временем, отношения двух сверхдержав обострились до такой степени, что иметь плацдарм буквально в подбрюшье у врага было заветной мечтой каждой из них.
Но дружба с СССР требовала от Гаваны не только стратегически расположенной территории, но еще и более четкой идеологической позиции. И в 1961 году Кастро впервые назвал кубинскую революцию "социалистической". После этого Куба приводится к образцу централизованного государства "марксистского образца" с единственной — коммунистической — партией во главе управления, а сам Фидель с этого момента вдруг превращается в верного сторонника марксизма-ленинизма, о чем постоянно заявляет в своих статьях и выступлениях. Тогда же впервые он заявил, что является атеистом, хотя впоследствии это опровергалось.
Действительно ли он так резко изменил свои взгляды или это был способ кубинского Одиссея пройти между Сциллой и Харибдой, нам уже не узнать. Однако, Кубе в роли союзника СССР удалось сохранить независимость и быть спокойными насчет возможного реванша США за Залив Свиней. Каким бы желанным он ни был для Вашингтона, поверженного Кастро он уже не увидит. За связи с Пероном и Франко история его уже давно оправдала, а мир навсегда запомнил его оливково-зеленую революцию.
