Учёные-океанологи, бесстрашно заглядывающие в бездну вод, называют Мировой Океан Великим Неизвестным. Каждый человек, живущий на белом свете, сравним с неизведанными океанскими глубинами, так как в них таятся как удивительные красоты, так и кошмарные создания. В беззащитно-хрупкой душе человеческой есть тёплый свет Добра, но там же есть и злая колючая Тьма. Человек-Океан — это многомерная бесконечность вечного познания, ибо душа, дарованная нам Создателем, неистребима. Таким был и испанский аристократ, философ, поэт и романтик Хосе Антонио Примо де Ривера, ставший народным трибуном — tribunus plebis, национальным революционером и вожаком Испанской Фаланги — Falange Espanola. Об этом весьма увлекательно рассказывается в популярной книге «Хосе Антонио, этот незнакомец» Антонио Хибельо Гарсии (Antonio Gibello Garcia «Jose Antonio, ese desconocido»), которая увидела свет в 1985 году в издательстве «Dyrsa». Слово «desconocido» переводится как «незнакомец», но также есть и другой вариант перевода — «неизвестный». Хосе Антонио был именно Незнакомцем и Неизвестным для Испании, где его имя превратилось в олицетворение правящего режима-победителя. Революционное красно-чёрное знамя Фаланги с королевскими Стрелами и Ярмом, придуманное, кстати, левыми национал-синдикалистами, было отправлено в пыльный угол вместе с остальными «победными реликвиями». И о нём, в конце концов, сознательно «позабыли».
Антонио Хибельо Гарсиа посвятил своё исследование всем испанцам, фалангистам и также всем тем, кто верит в достоинство человека, в справедливость и в Отечество. Хосе Антонио Примо де Ривера, Человек-Океан, проклинаемый одними и боготворимый другими, снова заговорил с любимой Испанией. Его Загадка — это, прежде всего, преодоление человеческого несовершенства и мудрое примирение с Господом.
«Хосеантонианский», незапятнанный никакими предательскими «компромиссами», фалангизм, о чём убедительно пишет автор, искал достойный и максимально безболезненный выход для испанцев, расколотых на враждующие группы, фракции и партии. Для Хосе Антонио все противоборствующие стороны были одинаково ограниченными. Правые националисты были неимоверно оскорблены его резкими суждениями о провальной сущности государственной диктатуры. Национализму прагматиков он противопоставил романтический революционный национализм без узости, чванства и напыщенного эгоизма. Он вернул ему подлинно универсальный смысл, опирающийся на евангельское мировоззрение и высокий христианский гуманизм. Хосе Антонио полагал, что в «приземлённом» национализме есть немало глупостей, преодолеть которые можно только соборно, ломая всякие общественно-классовые перегородки.
В дряхлой и бурлящей Испании 1930-х годов фалангисты были эдакими «сумасбродами», пугалом для родовитых грандов и доморощенных денежных буржуа. Они протягивали сильную руку помощи беднякам в их грязных лачугах, но осуждали марксистский социализм из-за его материалистической ограниченности и манихейского «чёрно-белого» взгляда на мир. Не менее неистово презирали они и либерализм, считая его уродством буржуазно-потребительского общества. Фалангисты были самыми, что ни на есть, «большевиками» в глазах «законсервированных» стариков с их страхами, комплексами и лютой ненавистью ко всякой юной мысли.
Другой вопрос, отдельно рассматриваемый Антонио Хибельо — это так называемый «фашизм» Хосе Антонио. Глава Испанской Фаланги неоднократно подчёркивал, что его движение — не фашистское и полностью самобытное. Революционная Фаланга — Falange Revolucionaria стала преодолевать «фашизм» («увлекались» которым тогда многие радикалы-нонконформисты) фактически в самом начале своего пути, обнаружив его идейный тупик и чрезмерный «культ небожителя-вождя». Хосе Антонио говорил, что он не хотел бы служить «фашистскому вождю» («menos para caudillo fascista»). Но сумел бы он сам справиться с «соблазном» Власти? Изменила бы навсегда неограниченная диктаторская Власть революционера-романтика и народного заступника? Увы, но утвердительно ответить на этот вопрос невозможно, ибо Хосе Антонио Примо де Ривера был сражён пулями расстрельной команды 20 ноября 1936 года. Но ясно одно — он не стал бы цепляться за властные привилегии и фанатично, переступая через друзей и верных соратников, держаться за свой трон. Фалангисты погибали отнюдь не за, образно выражаясь, «утопию Платона за двадцать сентаво» («las utopias de Platon en veinte centavos»). Они умирали за Испанию и за её нравственно-духовное обновление в будущем, где испанцы — «белые» и «красные», националисты и коммунисты, католики и атеисты — больше не будут ненавидеть и истреблять друг друга.
Книга Антонио Хибельо Гарсии во многом перекликается с превосходной работой «Хосе Антонио: Между Ненавистью и Любовью» («Jose Antonio: Entre Odio Y Amor» («Altera», 2005)), автором которой является Арно Иматс (Arnaud Imatz). Оба исследователя, изучив скрупулёзно политическую историю Испанской Фаланги, затронули самое главное — личностные качества и сосредоточились на Хосе Антонио Примо де Ривере как Человеке, недолгая жизнь которого была ослепительно яркой, будто звёздный странник-метеор в августовском предосеннем небе. Он не был картинным «супергероем», но был простым и обаятельным сыном, другом и братом для тех, кто любил его, кто верил в него и кто пошёл за ним.
«Хосеантонианский», незапятнанный никакими предательскими «компромиссами», фалангизм, о чём убедительно пишет автор, искал достойный и максимально безболезненный выход для испанцев, расколотых на враждующие группы, фракции и партии. Для Хосе Антонио все противоборствующие стороны были одинаково ограниченными. Правые националисты были неимоверно оскорблены его резкими суждениями о провальной сущности государственной диктатуры. Национализму прагматиков он противопоставил романтический революционный национализм без узости, чванства и напыщенного эгоизма. Он вернул ему подлинно универсальный смысл, опирающийся на евангельское мировоззрение и высокий христианский гуманизм. Хосе Антонио полагал, что в «приземлённом» национализме есть немало глупостей, преодолеть которые можно только соборно, ломая всякие общественно-классовые перегородки.
Другой вопрос, отдельно рассматриваемый Антонио Хибельо — это так называемый «фашизм» Хосе Антонио. Глава Испанской Фаланги неоднократно подчёркивал, что его движение — не фашистское и полностью самобытное. Революционная Фаланга — Falange Revolucionaria стала преодолевать «фашизм» («увлекались» которым тогда многие радикалы-нонконформисты) фактически в самом начале своего пути, обнаружив его идейный тупик и чрезмерный «культ небожителя-вождя». Хосе Антонио говорил, что он не хотел бы служить «фашистскому вождю» («menos para caudillo fascista»). Но сумел бы он сам справиться с «соблазном» Власти? Изменила бы навсегда неограниченная диктаторская Власть революционера-романтика и народного заступника? Увы, но утвердительно ответить на этот вопрос невозможно, ибо Хосе Антонио Примо де Ривера был сражён пулями расстрельной команды 20 ноября 1936 года. Но ясно одно — он не стал бы цепляться за властные привилегии и фанатично, переступая через друзей и верных соратников, держаться за свой трон. Фалангисты погибали отнюдь не за, образно выражаясь, «утопию Платона за двадцать сентаво» («las utopias de Platon en veinte centavos»). Они умирали за Испанию и за её нравственно-духовное обновление в будущем, где испанцы — «белые» и «красные», националисты и коммунисты, католики и атеисты — больше не будут ненавидеть и истреблять друг друга.
Книга Антонио Хибельо Гарсии во многом перекликается с превосходной работой «Хосе Антонио: Между Ненавистью и Любовью» («Jose Antonio: Entre Odio Y Amor» («Altera», 2005)), автором которой является Арно Иматс (Arnaud Imatz). Оба исследователя, изучив скрупулёзно политическую историю Испанской Фаланги, затронули самое главное — личностные качества и сосредоточились на Хосе Антонио Примо де Ривере как Человеке, недолгая жизнь которого была ослепительно яркой, будто звёздный странник-метеор в августовском предосеннем небе. Он не был картинным «супергероем», но был простым и обаятельным сыном, другом и братом для тех, кто любил его, кто верил в него и кто пошёл за ним.
Подготовлено Алексеем Ильиновым по материалам Интернета
