Мартынов В. И. Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси. - М.: "Прогресс - Традиция", "Русский путь", 2000 - 224 с., ил.
Владимир Мартынов уже не один год занимается церковным пением. Его произведения, ориентированные на древнерусскую традицию, вызывают живой отклик как у рядовых любителей музыки, так и у регентов и певчих. Естественно, что появление на книжных прилавках новой книги композитора не могло пройти незамеченным, тем более что проблемы, которые в ней поднимаются, напрямую связаны с культурными импульсами около церковной ограды.
Работая над реконструкцией знаменной и строчной литургии, Мартынов пришел к выводу: истинная музыка существует вне автора. Примеров неавторской музыки в истории более чем достаточно. Это фольклор, разнообразные версии церемониальной гимнографии и, не в последнюю очередь, богослужебное пение. Книга "Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси" ставит - пока в теории - вопрос о возвращении музыки к общезначимым, каноническим нормам.
Композитор, стремящийся создать "некомпозиторскую" музыку, выглядит в культурном поле постмодерна не столь экстравагантно, как может показаться на первый взгляд. Постмодернизм занимается работой с клише и со штампами сознания читателя-слушателя.
Мартынов использует готовые канонические модели, стремясь найти опору в монашеской практике "умной молитвы". Он как бы "играет" со стереотипами и стандартом поведения верующего человека. Но эта "игра" достаточно серьезна. Опираясь на святоотеческую опыт, Мартынов пытается найти выход из тех тупиков, в которых оказались современные творцы "нетленки". Он прямо связывает между собой музыку и ментальность, и пишет о разных типах сознания жреца, философа, пророка, мирянина - в связи с различными типами организации звуковысотных систем.
Автор говорит о духовной дисциплине в контексте преодоления нежнолюбивого "Я" и поет панегирик аскетике. По мнению автора, "современное сознание, не преображенное аскетическим подвигом, мыслит эстетическими категориями, в то время как древнерусское богослужебное пение, являющееся аскетической дисциплиной, подчиняется метаэстетическим категориям."
Не будем спорить о том, является ли аскетический путь творческим. Это не единственное утверждение, которое требует более внятных пояснений. Некоторые из авторских идей, на наш взгляд, могут завести неавторскую музыку в область эзотерики, поставить ее на тонкой грани христианской традиции и гностицизма.
Книга состоит из трех глав, где на все лады обыгрывается мысль об онтологическом разрыве между культурой церковной и светской. Мысль, прямо скажем, не новая и вовсе не бесспорная: если бы это действительно было так, то нельзя было бы воцерковить культуру. Мы знаем из Нового Завета, что Дух дышит, где хочет. И в светской культуре мы видим немало мостиков, соединяющих дольнее и горнее. Но эти произведения остаются вне поля внимания автора.
Вызывают удивление и некоторые богословские тезисы, легшие в основание работы. Увлеченный идеями св. Григория Паламы о нетварных энергиях, композитор пытается богатую мистическую и мистериальную жизнь Церкви свести к Иисусовой молитве, которая, в свою очередь, "есть необходимое условие и основание богослужебной певческой системы". У читателя между тем создается отчетливое впечатление, что уводящее в запредельные сферы пение оказывается чуть ли не главной компонентой спасения.
Пение Московской Руси неотделимо от общественного богослужения и служения мирян в Церкви. Вызывает недоумение, почему участие народа Божия в службе именно как народа так мало волнует автора. Вероятно, поэтому духовный индивидуализм и спиритуализм становятся лейтмотивом повествования. Композитор может посвятить немало времени рассказу о музыкальных упражнениях жреца и шамана, но молчит как рак о совместном пении в храме. По Мартынову, и в многолюдном собрании человек остается одинок. Он занят созерцанием, медитацией. А чтобы укрепить такой церковный индивидуализм, автор приводит множество примеров, часто неточных и неубедительных. Например, он пишет о подражании Христу как о чисто западной, духовно ложной традиции, считает, что Царствие Божие никак не может быть "между вами", а только "внутри вас" (подозревает ли он о существовании литургического приветствия "Христос посреди нас!"?) и т.п.
Работе Мартынова явно не хватает экклезиологического измерения. Это яркая и по-своему увлекательная фантазия, своеобразная игра с мифологемами, объективно расширяющая историко-культурное поле музыкального дискурса, но не только. При всех своих минусах, книга не лишена обостренного жизнестроительного пафоса. Этим она и интересна.
Источник: Web-архив портала "СОБОРНОСТЬ" — http://www.sobor.ru
