Статья публикуется в контексте обсуждения "прикладной" составляющей Четверной Политической Теории.Не уверен, что опубликованная в этой колонке месяц назад моя статья «Мой ответ на вопрос Медведева» - судя по тексту президентского послания — привлекла внимание самого президента, но широкий читатель ее заметил. Более того, ее заметил не только широкий читатель, но даже и один писатель. Причем писатель не простой, а самый писучий писатель земли Русской, а именно Дмитрий Быков.
Но Дмитрий Быков не только самый писучий наш писатель, но еще и самый политический. Нет ни одного, пусть даже самого крохотного, политического события, на которое бы Дмитрий Быков не откликнулся язвительным стихом или пространным трактатом.
И вот в последнем из своих трактатов Дмитрий Быков с негодованием отвергает мое предложение избирать одну из палат русского парламента не по партийному, а по сословному принципу, прямо утверждая, что от этой самой сословности веками страдала Россия.
При всей значимости Дмитрия Быкова для современной отечественной литературы и массовой культуры я не стал бы откликаться на его несогласие с моим предложением, если бы именно на ту же самую «сословность» не среагировали точно так же нервно и многие другие читатели, которым пригрезилось, что я хочу отнять у них современный парламентаризм, подсунув взамен средневековые — вплоть, видимо, до инквизиции — политические конструкции. Таким образом Дмитрий Быков выступил выразителем не только своего личного, но некоего коллективного страха. Что, безусловно, характеризует его с лучшей стороны как писателя, а мне дает повод разъяснить свое предложение и попытаться развеять упомянутые страхи.
Начну с того, что по само по себе развитое Средневековье, точнее то, что обычно называют феодализмом, является, возможно, наилучшим из всех прожитых человечеством форматов общественного и политического устройства, оптимальным в смысле сочетания коллективных и индивидуальных интересов. За изъятием, разумеется, инквизиции и права первой брачной ночи. Это очень интересная, но обширная тема. Может быть, стоит как-нибудь посвятить ей отдельный текст — включающий и описание вполне средневековых институтов, сохранившихся и процветающих в современных демократиях: от крупнейших корпораций-феодов до Юрьева дня, носящего ныне название футбольных трансфертов. Но сейчас вернусь к сословности.
Совершенно точно знаю, что Дмитрий Быков не в восторге от современной партийной системы России. И думаю, что он вряд ли голосовал за какую-либо из четырех представленных в нынешней Думе партий. То есть современный партийный парламентаризм не дает Дмитрию Быкову никаких шансов иметь своего представителя в Думе. Лично для него это не страшно — он имеет возможность выражать свое мнение в печати и по телевидению. Но вот десятки миллионов наших с ним сограждан (и граждан других стран) такой привилегии лишены.
Правда, Дмитрий Быков надеется, что наша партийно-парламентская система будет со временем так усовершенствована, что на думской скамье появятся, наконец, депутаты от партии, которой он по велению и сердца, и разума отдаст свой голос.
А вот я утверждаю, что для десятком миллионов других граждан России такого не случится никогда, ибо парламентаризм, основанный на «бесполой партийности» исчерпал свою политическую эффективность, а сам институт партий исторически устарел и почти полностью переродился в институт скрытого или открытого лоббирования интересов современных феодов и ограниченного числа владетельно-властных кланов. И это справедливо для всего мира, а не только для России.
Вряд ли какой олигарх ходит голосовать, ибо у него и без того достаточно возможностей для того, чтобы провести свой личный интерес или интерес своего политического или бизнес-клана в парламенте. Оттого, что какой-нибудь рабочий со всей семьей каждый раз участвует в голосовании, шансы на учет его интересов (кроме некоторых, в силу особых причин учитываемых правящим классом) в решениях парламента все равно равны нулю.
Когда-то считалось, что сословное представительство исключает учет интересов основной массы населения, а партийное создает механизм реализации этих интересов хотя бы на законодательном уровне. Когда-то, видимо, так и было. Было — и сплыло.
Я думаю, что в современном парламенте России в равных пропорциях должны быть представлены, как минимум, следующие сословия:
1. Крестьянское (сельхозпроизводители)
2. Рабочее (наемные работники сферы материального производства)
3. Врачебно-медицинское
4. Учительско-преподавательское
5. Научное (наполовину гуманитарное, наполовину от естественных наук)
6. Информационное (но не журналистское, у которого и так есть трибуна)
7. Духовное (от традиционных религий)
8. Военное
9. Управленческое (политическое)
10. Частнособственническое (владетельное)
11. Женское
12. Опекаемых и поднадзорных (дети-сироты, старики, инвалиды, бездомные, заключенные).
Нетрудно заметить, что первые десять сословий сложены фактически по профессиональному признаку, а последние два — по специфическим: гендерному и признаку повышенной социальной незащищенности.
Мало кто из нас с легкостью ответит на вопросы: за какую партию он голосовал? Какая партия лучше других отражает его интересы? Какой должна быть партия, которая эти интересы отражала бы в максимальной мере?
Но любой из нас легко отнесет себя к одному из двенадцати перечисленных сословий (термин, возможно, нужно подобрать другой). Следовательно — легко и осмысленно сделает свой выбор при голосовании.
И никому уже не придется гадать, понимает ли под «российским консерватизмом» провозгласившая его своей идеологией «Единая Россия» то же самое, что и ты.
Обратите внимание: в предложенной мною схеме нет никакой аристократии или «художественной интеллигенции», олигархи и мелкие собственники соединены в одно сословие и полностью отсутствует юридическое сословие, которое вообще не должно иметь какого-либо выраженного самостоятельного, а тем более самодовлеющего статуса. Тогда парламент и конституционный суд будут принимать решение об отмене либо воссоздании института смертной казни исходя не из каких-то абстрактных «европейских ценностей» и неизвестно как и зачем появившихся «международных обязательств», а из национальных интересов страны. В данном случае — из интересов борьбы с запредельной по масштабам и жестокости преступностью.
Двенадцати сословиям должны соответствовать двенадцать парламентских курий с равным числом мест. А столь дорогие сердцу многих нынешние и идеальные прошлые и будущие партии (электоральные механизмы) пусть конкурируют своими конкретными списками за места в каждой курии, а не в Думе в целом.
Тогда и списки будут короткие — 20 человек. И кандидаты в них будут вноситься по внятным (а иначе не проголосуют за них) мотивам и обоснованиям.
Конечно, то, что я предлагаю, есть не просто изменение избирательной или конституционной системы. По сути это бескровная политическая революция. И решиться на нее, отказавшись от привычных стереотипов («рынок нас спасет», а «многопартийность осчастливит»), нелегко.
Но ведь все мы сейчас за инновации, в том числе и политические. То есть за внедрение в жизнь принципиально нового.
А можно ли назвать новым, господа прогрессисты, создание в 21 веке политических конструкций индустриального общества?
Опубликовано 25 ноября 2009 года в газете "Известия".
