Имперский принцип регионального развития
Русский народ – это народ общинный, это народ коллективистский, и каждый
представитель нашего народа понимает своё благо, своё благосостояние
как благосостояние всего общества.
Здесь мы неизбежно приходим к
принципам солидаризма.
Либеральное разложение
Последние 20 лет мы находимся под властью гегемонии либерального дискурса[1], и как следствие ценностей, привнесённых в Россию чужеродными силами на волне либеральной революции начала 1990-х годов, повлекшей за собой деструктивные последствия. В центре либеральных ценности лежит индивид, базовыми качествами которого являются личная корысть, частная заинтересованность, стремление к наживе и меркантильные интересы, все те качества, которые разъедают русское общество последние десятилетия. Именно торгующий индивид лежит в центре развития либерального общества, которое навязывается России, это его главный субъект, а само либеральное общество складывается из индивидуумов - атомизированных, разрозненных, борющихся друг с другом агрессивных единиц. Так общество видят либералы[2].
Русское общество традиционно совершенно иное. В нём целое гораздо выше частного, гораздо больше, чем сумма совокупных частей: холистский, целостный взгляд русского человека, который целое, общее видит выше своих частных интересов, больше и значимее[3]. Именно такой русский взгляд разрушается, подрывается либеральным дискурсом, который все эти годы подаётся как единственно верный.
Основываясь на чуждых для России либеральных ценностях, апологеты либерализма навязывают модель гражданского общества, которое вытекает из этого либерального принципа. Данный принцип доминирует в Европе, по этой логике развивались европейские государства-нации. Но когда мы механически, бездумно переносим принцип гражданского атомизированного общества, где гражданин, индивидуум, а не иные, совокупные критерии значимости, является «мерой всех вещей», мы создаём атмосферу отчуждения общества от власти. Нарастание этого отчуждения мы и наблюдаем последние 20 лет.
Таким образом, когда власть сверху спускает либеральные модели, а либеральный дискурс доминирует на уровне научного и экспертного сообщества, утверждая, что смысл жизни в том, чтобы обогащаться и наживаться, тогда общество замыкается в себе. Оно естественным образом отторгает эти чужеродные для русского человека ценности, и так выражает федеральной, центральной власти, где либералы продолжают своё идеологическое господство, полное недоверие.
Возникает пропасть отчуждения общества от власти, когда власть говорит на одном языке, общество, может, формально и соглашается, но ценностно, на уровне коллективного-бессознательного[4] отторгает это и замыкается в себе. В результате начинается процесс делегитимации, потери незримой поддержки со стороны общества. Всё это в совокупности приводит к тому, что государство оказывается на грани своего существования. На этой грани мы и балансируем последние два десятилетия.
Что происходит сегодня в федеральных органах власти? Не сложно заметить некое шизофреническое раздвоение. С одной стороны, президент Владимир Путин утверждает, что наша цель – это евразийская интеграция, создание Евразийского союза, и восстановление большой России, возвращение стратегического контроля над постсоветским пространством[5]. С другой стороны, мы вступаем в ВТО, и другой лидер нашего государства говорит о том, что либеральные ценности, социальная модернизация (под которой как раз и подразумевается либерализация) и рост потребления - главные приоритеты[6]. Но эти тренды дезавуирующие друг друга, убивают один другого и вводят в когнитивный диссонанс всё общество, усиливая состояние отчуждения. Таким образом, население России отчуждается от власти.
В результате сама Россия трещит по швам. Регионы обосабливаются, закрываются и начинают жить своей жизнью, не обращая внимания на то, что делает и заявляет Федеральный центр. Проезжая по регионам России, мы видим, какие настроения преобладают: нас не волнует, что там, в Москве, пусть они там хоть на головах ходят, мы здесь живём как можем, главное чтобы они не лезли в нашу жизнь. По факту возникают некие регионалистские обособленные анклавы, и это неслучайно. Это, выстраивая логическую цепочку, происходит именно под давлением либерального дискурса, навязанного извне, который не принимается нашим населением, и, в конечном итоге ведёт к распаду.
Большой русский народ – коллективный субъект
Что же принимается нашим населением, русским народом в ответ на либеральную гегемонию? Русский народ – это народ общинный, это народ коллективистский, и каждый представитель нашего народа понимает своё благо, своё благосостояние как благосостояние всего общества. Здесь мы неизбежно приходим к принципам солидаризма[7], когда человек, живущий в единстве с обществом, отождествляющий себя с русским обществом, не может чувствовать себя комфортно, когда плохо другому, когда плохо соседу, когда у него что-то не так.
Конечно, нашего человека 20 лет заставляли вести себя именно таким образом - достигай личного успеха, и когда у тебя всё будет хорошо, если все будут достигать личного успеха, то общество будет развиваться, а слабый вымрет как вид. Вот это - «вымрет как вид» русскому человеку не подходит. Это его не устраивает. Он не согласен с тем, что слабый должен умереть, а он за счёт него должен подняться и иметь личное благосостояние. Такая система ценностей чужда русскому человеку, она противоречит памяти крови, которая формировала русскую цивилизацию на протяжении веков. И тогда русские солидаризируются против этого либерального дискурса, против такой позиции и такого мнения. Происходит это естественным образом, снизу, прямо вовлекая в этот процесс тех, кто живёт рядом, создавая солидаристские группы и восстанавливая общины.
Зачастую мы сетуем на то, что русский человек в последнее время превратился в гражданскую массу, которую сегодня и представляет собой Россия[8]. Нам оставили лишь один фактор идентичности – это некий безликий россиянин. Гражданство России – это последний элемент идентичности. Больше никаких официальных признаков идентичности нет. На этом фоне мы замечаем, что этнические, так называемые «национальные республики», имеют весь комплекс идентичности. Этнические чеченцы знают, что такое быть чеченцем. Этнические татары знают, что такое быть татарином. Это целый набор сводов, правил, обычаев, регламентация образа жизни, это традиции предков, это могилы отцов и моральные принципы. А что такое быть русским сегодня? В ответ на этот вопрос нам суют в нос паспорт гражданина РФ и говорят – у тебя есть паспорт, на этом всё… Нет, на этом не всё! Быть русским – это огромный труд, это колоссальные усилия - сохраниться. Это сначала восстановление своих традиций, обращение к ним, а потом их передача следующим поколениям. И это то, что требует огромных общих, солидаристских усилий. Русские – это большой народ.
Конечно, в России сегодня соприсутствуют и традиционные этносы, которые давно преодолены в Европе, и большой русский народ - народ-цивилизация, народ, образовавший континентальное государство, инвестировавший себя в это государство, народ-континент, слившийся с этим государством. Ну и, конечно же, при этом за годы реализации красного проекта и после – в период некоего современного гражданского, либерального проекта - сложился небольшой слой гражданского общества. Все эти социальные слои соприсутствуют: традиционные этносы, базовый слой общества; большой народ, русские, который в результате этногенеза интегрировал в себя многие этносы – финно-угорские, тюркские, восточнославянские[9] - народ, создавший государство; и слой гражданского общества, тот, который отражает собой именно европейскую, западную модель национального государства[10].
Конечно, есть и отщепенцы, считающие себя гражданами мира, космополитами, у которых родина нигде, и они тоже живут в России, присутствуют в виде некоего гей-парада, который постоянно бьют и разгоняют. Все эти слои соприсутствуют. Но каким образом они должны сосуществовать? Каким образом они должны войти в гармонию, чтобы представлять собой не только один-другой солидаристский регион, но и солидаристскую страну, которая является совокупностью всех типов общественного устройства, начиная от этнического и заканчивая элементами гражданского общества. Таким ответом является имперское государственное устройство.
Империя – как технический термин
Рассматривая возможность имперского государственного устройства для России нужно понимать понятие «империя» в техническом смысле, как его определял европейский социолог Карл Шмитт. Он говорил о том, что империя – «большое пространство» - это стратегическое единство всего того многообразия и многоцветия, которое в эту империю входит[11]. Империя, в отличие от национального государства, государства-нации, не унифицирует всех под единый стандарт, что пытаются сделать с Россией либерал-реформаторы, слив всех в плавильном котле перемалывания этносов с большим русским народом путём создания на базе всей этой размолотой субстанции некоего унифицированного гражданского общества. Это в России можно сделать только через кровь и ломку последней сохранившейся идентичности. Имперский центр берёт на себя лишь стратегические функции: обеспечения единства территории; рост империи, движение цивилизационных границ путём включения новых народов и новых пространств, предлагая им увлекательный, конкурентоспособный принцип развития (контроль целостности территории и её постоянный прирост – необходимое условие выживания, ибо когда рост империи останавливается, она начинает стагнировать и разрушаться, от неё начинают отваливаться куски, большие и малые, империя начинает распадаться на части); вопросы глобальной безопасности.
Однако на уровень жизни общества, на уровень социального устройства, самоорганизации, на уровень быта каждого отдельного человека и семьи имперское руководство не распространяет своё влияние. Самоуправление и саморегуляция людей в бытовом смысле остаётся на уровне общин, они сами решают, как им жить, каким традициям следовать. Федеральный центр, федеральная имперская власть отвечает только за глобальные стратегические вопросы[12].
Здесь не следует путать нашу евразийскую, русскую империю с западным империализмом, потому что существует, как известно, два типа империй. Есть империи морские, колониальные, западные, которые строятся на грабеже, на захвате колоний и выкачивании из них ресурсов. Есть империи сухопутные, империи обустраивающие. И если в морских империях – это митрополия и колония, то в сухопутных империях – это центр и периферия. Центр обустраивает те периферии, которые включает в ландшафт империи[13]. В этой связи следует обратить внимание, что даже советская империя – десакрализованная, светская – обустраивала те окраины, которые вошли в её состав, создавала там объекты культуры, образования, медицины. Даже Афганистан, который мы в итоге так и не включили в пространство большой советской империи, был обустроен за период т.н. советской «оккупации», там были построены школы, которыми пользуются до сих пор, больницы, объекты культуры. Таким образом, империя сухопутная - обустраивающая, империя благая. Безусловно, у империй есть исторический контекст, часто это понятие сопоставляют со сталинской империей, с романовской империей, с их перегибами, поэтому, избегая исторического контекста, обратиться к этому термину необходимо в техническом смысле, т.е. взять его «по модулю», как стратегическое единство многообразия.
Составные части империи
Такие субъекты нынешней России, которые обладают, помимо гражданских признаков ещё какой-либо идентичностью, являются естественными составными частями именно имперского образования большой России. Качественное социальное пространство имеет свою идентичность. Оно может быть населено русским большинством, но это не значит, что это безликая масса без своих корней и без цивилизационных признаков. Конечно, гораздо легче установить признаки кавказских «национальных республик», тюркских, финоугорских регионов, они ярко выражено демонстрируют свою идентичность, утверждая – да, мы представители того или иного народа, традиционного этноса, и у нас такие признаки. А у русских никаких признаков нет?
У русских людей, у большого русского народа, помимо общепринятых языка и «культуры» (в современных условиях это понятие изменило своё качество не в лучшую сторону), есть его величайшая история, и глубокая традиция, главной составляющей которой является русская православная вера, принятая нашими предками, сохраненная и пронесённая сквозь века. Несмотря на тяжелейшие периоды, православная вера сохранилась и осталась точкой сборки, главным элементом идентичности большого русского народа.
Сегодня доля русского языка во всём мире значительно снижается, в том числе и в самой России. Культура находится под большим вопросом. Включая федеральные каналы что мы видим? Это что – эталон русской культуры? Скорее это эталон некоего русского вырождения, принятый с Запада. Русская культура совершенно иная. Восстановление культурных цивилизационных кодов большого русского народа и является функцией русских солидаристских регионов. Когда эти формы идентичности будут восстановлены в каждом русском субъекте по-своему (но в целом они же являются совокупностью русской традиции, русской идентичности), тогда все эти регионы сложатся в солидаристское имперское общество, т.е. в стратегическое единство всего многообразия культурно-цивилизационных региональных субъектов – с одной стороны, но и как этнические пространства входящие в состав русской империи – с другой. И здесь, конечно, наши общие принципы – справедливость выше целесообразности и общее благо выше частного – являются общими как для большого русского народа, так и для всего русского государства, русской империи.
Служение обществу, холистский подход большого русского народа - является эталонным, а русские как большинство являются имперообразующим народом, который свой увлекательный, культурно-цивилизационный тип ретранслирует на все народы, малые и побольше, примкнувшие к нему, и в солидарной совокупности развивает, строит большое русское государство. Таким образом, следует констатировать, что важнейшей задачей на сегодня становится восстановление идентичности большого русского народа. Следствием этого процесса должно стать солидарное общество, которое ложится в основу русской империи, за которой – будущее. И которое единственное своей целью и своим смыслом общего спасения может ещё как-то дать шанс тому стремительно умирающему современному миру, который загибается на наших глазах. Видя мир в солидаристской оптике, мы спасаем не только Россию, но и человечество в целом от краха и гибели.
[1] См. например Лестер Дж. Теория гегемонии Антонио Грамши и современность // "Философия практики" и современность. Маркс и Россия, Выпуск: N 9 декабрь 2003.
[2] Милль Дж.С. О гражданской свободе // Либроком, М.: 2012.
[3] Никифоров А. Л. Холизм // Новая философская энциклопедия. Том четвёртый. М., 2001.
[4] Юнг К.Г. Структура бессознательного // Очерки по психологии бессознательного, Когито-Центр, М.: 2010.
[5] Путин В.В. Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня // «Известия», 3 октября 2011.
[6] Дмитрий Медведев: нам нужна технологическая, социальная, политическая модернизация и экономическая диверсификация // Выступление на Гайдаровском форуме в Москве, 17 января 2013.
[7] Солидаризм (франц. solidarisme, от solidaire — действующий заодно) // БСЭ, 1969-1978
[8] Олег Костин: «Вместо русского народа – безликое население» / Выступление на конференции «Солидарное общество: новое качество человеческого потенциала», БелГУ, 31.01.2013.
[9] Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера земли // Айрис-Пресс, М.: 2010.
[10] Дугин А.Г. Этносоциология // Академический Проект, М.: 2011.
[11] Шмитт К. Государство и политическая форма // Высшая Школа Экономики (Государственный Университет), М.: 2010.
[12] Дугин А.Г. Евразийский федерализм в современной России // Главная тема. – 2004, ноябрь. – С.96.
[13] Хаусхофер К. О геополитике // Мысль, М.: 2001
Опубликовано на Портале сетевой войны: http://rossia3.ru/politics/russia/evraz_solidar
