Патрик «Пэт» Бьюкенен, трижды баллотировавшийся на пост президента США, увидел в президенте России Владимире Путине идеологического единомышленника. Известный своими консервативныни взглядами американский публицист и политик заявил, что Путин, «возможно, имеет более четкое видение будущего, чем американцы, находящиеся в плену представлений “холодной войны”, и чем лидеры, продвигающие либеральную повестку дня».
Бывший советник президентов-республиканцев Ричарда Никсона, Джеральда Форда и Рональда Рейгана выступил с таким заявление вскоре после того, как администрация Барака Обамы объявила о составе американской делегации, которая отправится на Олимпиаду в Сочи – в нее вошли несколько известных спортсменов нетрадиционной сексуальной ориентации, но не вошел ни один высокопоставленный представитель правительства США.
В колонке, опубликованной рядом консервативных сайтов, Пэт Бьюкенен высказывает мнение, что в 21-м веке основной конфликт происходит не между Востоком и Западом, а между «консерваторами и традиционалистами, выступающими против воинствующего секуляризма мультикультурной и транснациональной элиты».
Таким образом, Бьюкенен прибавил свой достаточно влиятельный голос к хору политологов, заговоривших о Путине как о новом лидере мирового консервативного движения после того, как президент России в своем послании Федеральному Собранию обозначил консервативный поворот в своей риторике. Некоторые именно в этом контексте отмечают, что журнал деловых кругов США Forbes признал Путина самым влиятельным политиком.
 |
| Патрик Бьюкенен. |
В своем послании Путин, в частности, отметил, что «в мире все больше людей, поддерживающих нашу позицию по защите традиционных ценностей, которые тысячелетиями составляли духовную, нравственную основу цивилизации, каждого народа: ценностей традиционной семьи, подлинной человеческой жизни, в том числе и жизни религиозной, жизни не только материальной, но и духовной, ценностей гуманизма и разнообразия мира». В этом послании российский лидер пообещал защищать традиционные ценности от «бесполого и бесплодного» западного либерализма.
Отвечая позднее на своей большой ежегодной пресс-конференции на вопрос корреспондента CNN Джилл Доэрти о том, почему для него важно критиковать «западные ценности», президент России пояснил, что дело не в критике чужих ценностей, а в защите своих, без которых «общество деградирует». «Безусловно, мы должны к ним вернуться, понять их ценность и на базе этих ценностей двигаться вперед», – добавил он.
Президент Путин процитировал российского философа Николая Бердяева, заявив, что традиционные ценности, опирающиеся на древнюю и глубокую культуру России, дадут возможность стране спастись от деградации, воспрепятствовав «движению назад и вниз, к хаотической тьме». Президент Путин также сказал, что хочет оградить население страны от агрессивности некоторых социальных групп, которые навязывают свою точку зрения другим людям в других странах. В этих словах большинство комментаторов усмотрели защиту принятого в России запрета на гей-пропаганду, который подвергается резкой критике на Западе.
«Великая война культур»?
Патрик Бьюкенен, которого в США многие считают одним из идеолгов современного консерватизма, приветствует «традиционализм» российского президента.
«Мне кажется, что многие американцы действительно продолжают верить в парадигму “холодной войны” и думают, что Россия сегодня является реинкарнацией Советского Союза, – сказал Патрик Бьюкенен в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки». – На мой взгляд, президент Путин тяготеет к видению мира, который не имеет ничего общего с борьбой капитализма с коммунизмом или марксизмом. В его видении мир разделен по культурным, моральным и социальным признакам. Сегодня происходит великая моральная и культурная борьба между западными силами прогрессивизма, ратующими, например, за свободные аборты и однополые браки, и остальным миром, включающим консерваторов, традиционалистов, католиков, мусульман.
Путин выступает в защиту традиционных ценностей от “культурного радикализма”, источником которого он считает Запад. Он считает, что в этом конфликте большинство людей в мире – на его стороне».
Профессор истории Янни Коцонис, возглавляющий Центр Йордана по изучению России при Нью-Йоркском университете, видит в словах Бьюкенена определенную долю истины.
«Похоже, по обе стороны Атлантики считают, что ключевые идеологические и социально-экономические вопросы нашего времени решены, – сказал он Русской службе «Голоса Америки». – Речь идет о нео-либеральном мироустройстве, признании рыночной экономической модели и сопутствующей высокой концетрации капитала в руках узкого круга лиц. В определенной степени, так оно и есть: в то время, как в США в последнее время появились аргументы против такой нео-либеральной модели, в России она практически не подвергается сомнению или контестации. Если в России есть консенсус относительно того, что частная собственность и рыночная экономика являются основами общественного устройства, то реальные дебаты перетекают в культурное пространство. Нео-либеральный консенсус элит достигнут и в России, и в Соединенных Штатах».
«В таком случае мы действительно можем говорить о происходящих в глобальном масштабе спорах о том, что традиционные ценности приносятся в жертву либо рынку, либо лево-либеральной повестке дня, – продолжил профессор Коцонис. – Следует обратить внимание, что чем больше мы спорим, используя терминологию Бьюкенена, о «войне культур», тем меньше мы уделяем внимания социо-экономическим вопросам».
Таким образом, считает профессор Коцонис, утверждая, что реальная борьба сейчас разворачивается в пространстве культуры, Бьюкенен по сути уводит нас от обсуждения социо-экономических вопросов. «Между тем, и в США, и в России социо-экономические вопросы поднимаются: на оппозиционных демонстрациях в России говорят об уровне и качестве жизни, а в США сейчас много разговоров об имущественном неравенстве, – отметил эксперт. – Но если мы сосредоточимся на “войне культур”, все эти разговоры отойдут на второй план».
Расстановка сил
Пэт Бьюкенен в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» признал, что в «войне культур», идеологом которой он был на протяжении многих лет, его сторона явно проигрывает – но только в Соединенных Штатах. «Несомненно, прогрессивисты побеждают в Соединенных Штатах и на Западе, но в мире в целом это далеко не так очевидно», – считает Патрик Бьюкенен.
«В течение последних 50 лет наша сторона, несомненно, в проигрыше, – сказал он. – В Соединенных Штатах нормой стали разводы, вседозволенность; из школ и вообще из публичного пространства были изгнаны Бог, 10 заповедей, вера вообще и религиозная символика; гомосексуализм и аборты признаны защищенными Конституцией правами. В США очевидно растет число однополых браков. В 1990-е годы это было verboten, и об этом никто даже не говорил, но сегодня в 15 американских штатах однополые браки разрешены законом, причем в некоторых штатах эти законы были приняты большинством голосов в законодательных органах, а в других решения были приняты судом. Очевидно, что в долгосрочном плане культурный традиционализм и консерватизм терпят поражение».
«Однако, – продолжил Бьюкенен, – если посмотреть на ситуацию в мире, я не уверен, что картина столь ясна и однозначна. В Париже миллион человек вышли на демонстрацию против однополых браков, разрешенных социалистическим правительством. В исламском мире, составляющем одну пятую человечества, гомосексуализм по-прежнему verboten. Около миллиарда человек в мире остаются католиками. Есть президент Путин и другие силы, оказывающие сопротивление».
Политолог, старший директор консалтинговой фирмы Kissinger Associates Томас Грэм, работавший в администрации Джорджа Буша-младшего в качестве специального помощника президента по вопросам политики в отношении России, отмечает, что некоторые либеральные ценности и в самих США разделяют далеко не все. «Очевидно, что американское общество сегодня рассматривает целый ряд социальных вопросов совсем не так, как еще 20 или 30 лет назад – однако перемены заметны не везде, – сказал он в интервью «Голосу Америки». – Далеко не все в США принимают однополые браки и другие права ЛГБТ. Да, на Восточном и Западном побережьях США, считающихся бастионами либерализма, эти права уже завоеваны, но в консервативной глубинке битвы по этим вопросам продолжаются по сей день».
О «добре», «зле» и об устоях общества
Для Пэта Бьюкенена это – ни больше, ни меньше как основа демократического устройства общества.
«Вопрос демократии сводится к следущему: есть ли у общества собственный моральный кодекс, религиозные устои, история и традиции, на основе которых происходит обновление путем принятия правил и законов? Если за желанием вступить в брак нет ничего, кроме желания сторон заниматься тем, чем им хочется – это означает отсутствие границ, правил и законов. Без этого общество рушится», – убежден консерватор.
«Сейчас мы видим, что вопрос многоженства возвращается в повестку дня в штате Юта, – продолжил Бьюкенен. – Многие американцы спрашивают: почему не разрешить вступить в брак гомосексуалам, некоторые из которых по 20-30-40 лет живут вместе? Но я думаю, что если мы пойдем по этому пути, он приведет нас к распаду общества. В результате у нас не будет больше единого государства, а будут две-три-четыре-пять разных стран. В такой ситуации я не знаю, что служит объединяющим началом нации».
Возвращаясь к российскому президенту, Бьюкенен отмечает, что «Путин в своем последнем послании использовал четкие, ясные понятия “добра” и “зла”». «Он очевидно подразумевал, что традиционный брак – это “добро” с точки зрения морали, которая своими корнями уходит в традиции, веру и историю, а однополые браки – это “зло”, – пояснил свою мысль американский консерватор. – Очевидно, что он проводит четкую линию между тем культурным наступлением, которое ведут западные прогрессивные страны против традиционно-ориентированных стран и обществ. Используя понятия “добра” и “зла”, он достигает ясности, которую редко можно встретить сегодня в политике международного или национального уровня».
По словам Томаса Грэма, о «консервативном повороте» Путина можно будет судить по тому, сумеет ли он создать на основе традиционалистской идеологии общественную модель, которая будет привлекательна, прежде всего, для самих россиян.
«На Западе, в Брюсселе и в Вашингтоне, сейчас много говорят о том, что Путин “отдаляется от Европы”, – сказал Грэм. – Я думаю, что сам Путин считает, что он выступает в поддержку фундаментальных европейских ценностей, лежащих в основе общественного устройства в Европе и в Соединенных Штатах. Он думает, что мы зашли слишком далеко в том, как мы видим социальные и политические права, и он считает, что своими действиями сможет вернуть Европу к ее основополагающим ценностям».
«Если бы американский эстеблишмент не видел в России геополитического соперника, то Путин, защищая традиционные ценности, мог бы найти гораздо более широкую аудиторию в Соединенных Штатах», – предполагает Грэм.
Новые рамки мирового конфликта
Патрик Бьюкенен говорит, что он, как и Рональд Рейган, никогда не видел в России врага.
«Врагом Соединенных Штатов был Советский Союз с его имперскими глобальными амбициями, находившими выражение в его государственной и идеологической политике, – пояснил бывший спичрайтер Рейгана. – Однако “холодная война” закончилась, коммунизм ушел с политической сцены,
Восточная Европа была освобождена и Советский Союз распался на 15 независимых государств. Я разделяю позицию Рональда Рейгана: когда он гулял по Красной площади, он надеялся, что русские станут нашими друзьями, и они, кажется, отвечали ему взаимностью. У нас могут быть разногласия с Россией, но я никогда не считал русский народ врагом Соединенных Штатов».
В своей колонке Бьюкенен выдвинул тезис о том, что сегодня в мире речь идет не о «конфликте между Востоком и Западом или Севером и Югом, а о моральном и культурном противоборстве», в котором президент Путин занимает правильную сторону.
«Давайте возьмем пример Украины, где сейчас развернулась борьба за экономическую ориентацию этой страны между Европейским союзом с одной стороны и Россией и созданным ею Таможенным союзом с другой, – сказал Бьюкенен «Голосу Америки». – Я не считаю, что это идеологический, культурный или моральный конфликт. Это экономическая борьба. Я думаю, что украинцы должны сделать свой собственный выбор без какого-либо вмешательства со стороны Соединенных Штатов. Я не одобряю попытки США вмешаться в этот спор. Представьте себе, что Россия или Китай пытались бы вмешаться в спор между США и Канадой по поводу Североамериканского соглашения о свободной торговле. Это не их дело. Также и события в Украине – не наше дело».
«Дело в том, что марксизм-ленинизм был доктриной, провозглашавшей необходимость ее распространения по всему миру вооруженным путем, – продолжил американский консерватор. – И в этом заключалась суть «холодной войны». На мой взгляд, сегодня та идеологическая, моральная и культурная борьба, которая на протяжении многих лет происходила в самих Соединенных Штатах, вышла на международный уровень – с той разницей, что в США есть политические и электоральные механизмы для решения этих вопросов. На международном уровне, я думаю, эта борьба выливается в сопротивление Соединенным Штатам в странах третьего мира и в исламском мире, и здесь речь идет о сопротивлении американской культуре, или, если угодно, “голливудским ценностям”. Это особенно очевидно в исламском мире».
Профессор Янни Коцонис не согласен с Пэтом Бьюкененом. «Я не думаю, что у России найдутся союзники, если она действительно пойдет по этому пути (защите традиционных ценностей – М. Г.), – сказал эксперт. – Слабость международной позиции России всегда заключалась в ее неспособности привлечь на свою сторону союзников. Я думаю, что попытки России позиционировать себя в качестве лидера международного консервативного движения столкнутся с той же проблемой».
По мнению профессора Коцониса, «консервативный поворот» Путина не окажет серьезного воздействия на американо-российские отношения. В то же время, оговаривается эксперт, «если Вы гей – эти вопросы играют для вас важное значение, потому что они определяют вашу жизнь».
«К сожалению, если вы гей и живете в России, вы не можете расчитывать на автоматическую защиту закона, потому что в глазах закона ваш образ жизни представляется нелегитимным, – сказал он. – То, что закон запрещает «гей-пропаганду» (а не собственно гомосексуализм – М. Г.), делает его не лучше, а хуже, потому что это очень расплывчатая дефиниция. Кто определяет, что является гей-пропагандой, а что нет? Например, если женоподобный мужчина просто идет по улице, кто-то может сказать, что это тоже “гей-пропаганда”».
«Так что для геев – это серьезная проблема, – продолжил профессор Коцонис. – Но с точки зрения американо-российских отношений, мне кажется, доминируют другие вопросы и более трезвые подходы. Возьмите, например, Сирию. На мой взгляд, в этом вопросе США и Россия продемонстрировали способность работать вместе. На этот раз Россия не просто выступила с критикой американской позиции – что она делает часто – но и предложила конструктивную альтернативу. Это был тот случай, когда трезво мыслящие люди в администрации Обамы быстро воспользовались открывшейся возможностью, осознав, что предложенная Россией альтернатива лучше того, что предлагали в тот момент США. Мы получили объективно хороший результат, а субъективно многие американцы благодарны России за помощь в выходе из тупиковой ситуации».
«Можно надеяться, что меньшинства – с обеих сторон – не заставят правительства занимать экстремальные позиции, способные завести ситуацию в тупик», – резюмировал профессор Коцонис.
Оскорбительный жест
Коцонис назвал решение администрации Обамы направить на Олимпийские игры в Сочи делегацию низкого уровня, состоящую преимущественно из лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, «пренебрежительным и оскорбительным по отношению к усилиям России достойно провести Олимпиаду».
По мнению профессора Коцониса, акцент на правах ЛГБТ-сообщества со стороны адмнистрации Обамы, равно как и позиция по этому вопросу Владимира Путина, во многом обусловлены внутриполитическими соображениями обоих президентов.
«У Обамы есть свой электорат, которому очень нравится риторика прав человека, – пояснил эксперт. – На мой взгляд, вопрос эффективности такого подхода (давления на Россию – М. Г.) вторичен. Мне кажется, что в администрации Обамы должны понимать, что чем сильнее будут давление и публичное осуждение России, чем оскорбительнее жесты, адресованные Москве, тем менее вероятно достижение желаемых Западом результатов. Для этого необходимо институциональное взаимодействие. Так что, для Обамы это – скорее часть внутриполитической повестки».
«Таким образом, не смотря на проблемы в самих Соединенных Штатах, администрация Обамы часто обращается к ситуации в России, потому что Путин намеренно провокативен в своих словах и действиях в этой сфере, – продолжил эксперт. – Каждый раз, когда Путин делает провокативные заявления, он подвергается резкой критике со стороны ряда стран и со стороны прессы, особенно британской и американской. Но чем больше его осуждают на Западе, тем выше его популярность в самой России. Он представляет ситуацию так, что получается, что Россия защищается от внешнего воздействия. Это – популисткий политическией прием, который срабатывает практически везде, и я думаю, что Путин это прекрасно понимает».
Томас Грэм соглашается с тем, что для администрации Барака Обамы проблема социальных прав стала ключевым элементом внешней политики. И хотя он по-другому оценивает причины такого внешнеполитического разворота, Грэм также скептически оценивает эффективность этой политики. «Мы можем использовать любые мерки для того, чтобы определить, соответствует ли то или иное общество нашим идеалам демократии, – сказал он «Голосу Америки». –
Но вопрос в том, чего мы хотим добиться. Нужно также учитывать темпы развития общества; ведь даже не 40, а 5-10 лет назад наше собственное общество не соответствовало тем стандартам, которые мы применяем сегодня. Означает ли это, что наше общество не было демократическим 10 лет назад, потому что тогда у геев не было достаточно гражданских прав? Нет, тогда мы смотрели на это, как на процесс, которому нужно дать время».
«Я лично считаю, что другим странам также необходимо предоставить время и пространство для разрешения этих проблем, – продолжил Грэм. – Когда Соединенные Штаты начинают вмешиваться в других странах в дебаты по таким острым социальным проблемам, как права геев, мы лишаем эти общества возможности резонно решить эти вопросы самостоятельно, что, возможно, привело бы к социальному прогрессу. Но своим вмешательством мы создаем ситуацию, когда люди, поддерживающие более прогрессивные с нашей точки зрения подходы, становятся в глазах общества “агентами иностранного влияния”, а это лишь усиливает оппозицию тем идеям, которые они проповедуют».
«Мне кажется, что это относится не только к правам геев, но и к другим идеям по демократизации России: своими действиями США сужают политическое пространство для идей, которые мы продвигаем, – резюмировал Грэм. – Я думаю, что нужно прежде всего думать о конкретных целях, которых мы стараемся добиться. Нет ничего плохого в том, что мы формулируем и озвучиваем наши идеи. Однако не следует вмешиваться в политические процессы и усложнять их, превращая США в часть проблемы. На мой взгляд, Соединенные Штаты должны высказывать свою точку зрения, но при этом позволять российскому обществу самому найти решение с учетом традиций и того, на какой стадии развития оно находится».
Грэм признает, что «продвижение определенных демократичских идеалов» исторически составляло часть «ДНК американской внешней политики».
«Вопрос всегда заключался в том, как продвигать эти ценности, – отмечает эксперт. – В США всегда существовали два разных подхода. Один можно охарактеризовать, как “сияющий град на холме”, когда мы создаем пример успешного общества, которому другие страны захотят подражать. Этот подход предполагает, что невозможно добиться экономического благосостояния без демократического политического фундамента. Другой подход – более агрессивный, практически миссионерский – когда вы активно пытаетесь повлиять на общественное развитие в других странах, критикуя их социальное и политическое устройство. Я лично всегда считал второй подход контр-продуктивным. Я сторонник «сияющего града на холме». Очевидно, что сейчас, учитывая растущую дисфункциональность Вашингтона (из-за политических разногласий между демократами и республиканцами – М. Г.), наша задача – продемонстрировать, что мы обладаем достаточными знаниями и мудростью для того, чтобы восстановить нашу страну и продемонстрировать ее потенциал и таким образом восстановить наш моральный авторитет и убедить мир в том, что наша модель достойна подражания».
Два патриота
В заголовок колонки Пэта Бьюкенена вынесен вопрос: «Путин с нами?». Однако в тексте, несмотря на очевидные симпатии Владимиру Путину, нет на него однозначного ответа. Не сумел получить его и корреспондент Русской службы «Голоса Америки» в беседе с известным консерватором. На просьбу ответить на сформулированный им же вопрос Бьюкенен рассмеялся, а затем сказал: «Путин считает правильным традиционный брак и отвергает однополые браки, как нарушающие естественный порядок вещей и противоречающие моральным учениям, в которые я также верю. Я согласен с ним в этом вопросе. Но он – русский патриот и националист, а я – американский патриот».
«С моей точки зрения, Россия сегодня гораздо более привлекательна, чем был Советский Союз при Сталине или даже Хрущеве, – сказал Бьюкенен. – Мне представляется, что Путин... охраняет интересы России, в том числе и в конфликтах своей страны с другими государствами. Он – сильный лидер, и если вы почитаете российскую историю, то убедитесь в том, что русские цари правили “сильной рукой”, и все они были авторитарными правителями. Традиция сильного правителя имеет давнюю историю в России. Сегодня к этой традиционной форме правления примешаны элементы демократии».
«До тех пор, пока Россия не затрагивает наши национальные интересы, не нам решать, какая форма правления должна быть в этой стране, – заявил американский консерватор. – Это должны решать сами русские. У них были выборы и российский народ неоднократно избирал Путина. Насколько я могу судить, правление Путина не вызывает протеста у подавляющего большинства россиян. Хотя, я уверен, в России есть диссиденты и недовольные, и российское правительство есть за что критиковать, так же, как и американское правительство».
Михаил Гуткин, "Голос Америки"
27.12.2013
