Люди рождаются разными.
Отличаются характер, темперамент, настойчивость, целеустремленность. Отличаются желания, стремления. Совокупность этих свойств человека определяет его будущую профессию – вернее, наиболее подходящую для него профессию.
В то же время все профессии одинаково важны для общества. Нет «непрестижных» профессий - что будет с нами, если завтра не выйдут на работу дворники, мусорщики и сантехники всевозможных РЭУ и ЖЭКов? Каждая профессия, востребованная обществом, есть функция общества как системы, служащая его сохранению и развитию. Доходность профессии отражает степень пользы, которую ее исполнитель приносит обществу. К сожалению, реальность не всегда соответствует этому принципу, что служит поводом для разного рода заблуждений, которые иногда приобретают массовый характер. Однако с этими заблуждениями надо бороться – в интересах государственного порядка.
Общество стабильно и полноценно, если стабилен и полноценен его функциональный аппарат – то есть, если все необходимые обществу профессии представлены в достаточной количественной и качественной мере. Поэтому все желающие заниматься какой-либо профессией должны иметь равный и свободный доступ к ее получению и последующему трудоустройству – ведь мы исходим из идеальной аксиомы, что их желание вызвано внутренней предрасположенностью, «талантом от рождения». Для этого следует заранее исключить все возможные «помехи» – например, неадекватную (несоответствующую общественной полезности) доходность профессии или неадекватно ограниченный доступ к ее получению и трудоустройству.
Если по каким-то причинам доступ к профессии будет поставлен в зависимость от обстоятельств, не связанных с профессиональными качествами, скажем, наличия нужных «знакомых и друзей», в масштабе общества неизбежно произойдет снижение качественного уровня представителей данной профессии. И следовательно – снижение эффективности данной общественной функции, прямо ведущее к ущербу для общества и государства.
А если «социальный портрет» данной профессии неблагоприятен и некрасив, если общественное мнение окрашивает ее негативными эмоциональными красками и ассоциациями, закономерным следствием будет понижение нравственных качеств тех, кто стремится получить ее. Потому что мнением общества пренебрегают лишь парии, отверженные и «опущенные», циники-авантюристы и мошенники.
А теперь, после этого небольшого вступления, обратимся к центральному вопросу нашей политической современности – к вопросу власти.
Кто сейчас осуществляет власть в России? Равный ли доступ к обучению и осуществлению власти имеют все желающие? Не поставлен ли доступ к власти в зависимость от обстоятельств, не связанных с предрасположенностью к эффективной управленческой деятельности, таких, как «знакомые и друзья»?
Смешные вопросы, правда? Задавать их всерьез могут только дети, пожалуй.
Но продолжим задавать вопросы – ведь говорят, что правильно поставленный вопрос содержит в себе ответ на него.
Насколько благополучным является «социальный портрет» современных носителей власти? Не ассоциируется ли слово «власть» с чем-то грязным, темным, лживым, продажным и порой предательским? Как воспринимает общество тех, кто стремится быть избранным на очередных выборах - видит ли оно в них самоотверженных «слуг народа», или скорее очередных мошенников? Положительные ли эмоции вызывают у населения лица представителей власти, периодически возникающие на экране телевизора?
Уже не так смешно, однако ведь – суровая правда жизни.
В свете вопросов, которые мы затронули перед этим, становится ясно, что современная российская власть просто по определению должна быть такой, какой она является сейчас – неэффективной и нечистоплотной. Стоит ли после этого удивляться политическому кризису?
Однако так не должно быть. Такое положение вещей ненормально.
Власть не есть зло. Власть как функция есть прежде всего постоянная работа по организации общества и государства, по упорядочиванию государственной жизни, борьба с проявлениями хаоса, преодоление всемирного закона «энтропии» - тяги вещей к саморазрушению. Поэтому власть не может быть злом, не может ассоциироваться с предательством или продажностью. Власть есть прежде всего служение, и со служением должна ассоциироваться. Даже испорченный дегтем мед все равно нельзя отождествлять с дегтем.
Власть как профессия должна осуществляться теми, кто имеет соответствующие данные – сочетание интеллектуальных и психологических способностей (качеств) и необходимого образования. Для того, чтобы максимально обеспечить возможность отвечающих этим требованиям людей попасть в систему власти, необходимо предоставить всем желающим равный доступ к ней, на конкурсной основе.
Власть как система есть совокупность органов, в которых происходят процессы целеполагания, целеуказания и контроля за исполнением указаний, и в том числе – процессы обновления, т.е. замены выходящих из строя функционирующих элементов на новые.
Поэтому власть тогда будет осуществляться нормально, т.е. в интересах государства и народа как его главного содержания, а не узкого круга «знакомых и друзей», когда она будет нормально формироваться – когда ее ряды будут пополняться лучшими управленцами, организаторами, а не «знакомыми и друзьями» текущих властителей.
Теперь о самом важном.
Все эти благие пожелания не могут претворяться в жизнь сами собой. В любом случае «во власть» идут и «попадают» не те, кто лучше всего может ее осуществлять, а те, кто хочет ее осуществлять. И достается власть не тем, кто достоин ее, а тем, кто сильнее, упорнее и самоотверженнее борется за нее.
Наша, русская, политическая проблема вовсе не в президентах, не в либералах или «ж/домасонах», - короче, не в том, что у нас «не такая» власть, «как надо». Наша проблема в том, что мы не делаем власть такой, как нам надо, что мы утратили умение, желание, стремление – волю – к власти. Мы стесняемся приказывать и слишком поспешно бросаемся выполнять приказы других, хотя все еще живая гордость не дает нам покоя и проявляется в узком спектре от тихого саботажа до критиканства, столь же ядовитого, сколь и бессильного. Мы не любим свою власть и любим злословить про нее, хотя не получаем никакой пользы от этого.
Однако власть у нас такая, какой она сформировалась в результате многолетнего автономного развития, пока мы пассивно наблюдаем за ней, вместо того чтобы взять ее.
Надо признать, что это не наша вина, во всяком случае, не только наша. Веками нас отучали от власти, истребляли волю к ней. Кажется парадоксальным, но делалось это самой властью - теми русскими людьми, которые получили и удерживали ее, сначала при помощи апостольского «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога» (Апостол Павел, Послание к Римлянам 13:1-7), и заканчивая советской имитацией выборов по типу «и сказал Бог Адаму – выбирай себе жену», подкрепленной увесистым кулаком спецслужб.
Возможно, в той политической ситуации это было оправданным шагом. Чтобы объединить огромный славянский организм в одно политическое целое, возможно, количество потенциальных вождей надо было уменьшить. Все помнят, что стало причиной падения Руси под натиском монголо-татар – роковая раздробленность. Сказал брат брату: «Се - мое, а се - мое же». Воля к обладанию («мое») стала источником разлада и фрагментарности, и фрагментарная Русь не смогла оказать врагу необходимого сопротивления.
То была Русь. Но ничего не менялось и в эпоху Московской Руси, и в эпоху Великой имперской России. Пока не сформировались четкие идеологические, социальные и организационные основы и механизмы власти, сделать ее общедоступной на конкурсной основе профессией было невозможно.
В советский период к этому аргументу добавилось еще и полная утрата доверия между народом и властью, вследствие чрезвычайно быстрой смены идеологических парадигм. Из опасения уронить и без того шаткую конструкцию марксистско-ленинской закваски, с дополнениями и исправлениями Сталина и Хрущева, компартия вполне логично и закономерно ужесточила доступ к власти, ограничив его категорией «избранных». В то же время следует отметить, что сама компартия и вместе с ней категория «избранных» вследствие уничтожения сословности стала парадоксальным образом более доступной, нежели предшествовавший ей институт родовой аристократии. Таким образом, можно утверждать, что даже несмотря на некоторую внешнюю экзотичность, советская политическая организация была все же шагом вперед.
Однако после развала СССР, который для российской власти как системы обернулся в первую очередь ликвидацией «системы ограничения доступа», наступила непредвиденная ситуация. Народ, обманутый обещаниями реформаторов и хорошо обжегшийся в 1993-м, оставил попытки участвовать в политике – «не влезай, убьет». Власть стала добычей узкого круга лиц, вовсе не являющихся профессиональными управленцами и тем более «слугами народа», что с очевидностью проявилось в их последовавших деяниях.
Власть стала окончательно закрытой системой, а воля народа к влиянию на нее и участию в ней окончательно иссякла.
С тех пор наша жизнь проходит под знаком недовольного «бурчания на кухне», в то время как залетевшие во власть на гребне перестроечной волны творят там, что хотят – делят недра и бюджеты, подписывают договора об отдаче территорий, ломают и строят, не заботясь не то что об участии народа в политике, но даже об элементарном его понимании действий и тенденций власти.
И так будет продолжаться. Глупо думать, что люди во власти спустятся со своего олимпа, чтобы поделиться ею с нами. Глупо думать и то, что каждый из нас способен осуществлять власть или хотя бы даже правильно (не во вред стране и самому себе в конечном счете) голосовать на выборах. Делать пироги должны пирожники. Ловить преступников – милиционеры. Учить детей – учителя. Лечить – врачи. Управлять – политики.
Возрождение России есть прежде всего возрождение русской воли к власти. Если мы хотим, чтобы власть была русской, мы должны взять ее – во всяком случае те из нас, которые считают себя прирожденными управленцами. Не надо этого стыдиться, поддаваясь гипнозу стадного страха «не быть, как все». Если ты рожден с характером управленца, ты будешь плохим врачом, плохим учителем; ты будешь приносить вред людям, а не пользу. На самом деле в нормальном обществе быть хорошим управленцем не более престижно, чем быть хорошим врачом – вместе с уровнем растет ответственность. Если пирожник отвечает за вкусовые ощущения покупателей, то политик отвечает за их жизни и судьбы. А отвечать за чужие жизни и судьбы можно только своими. То, что этого сейчас не наблюдается в нашей жизни, есть свидетельство отклонения от нормы, а не сама норма, и не должно никого вводить в заблуждение.
Что же такое власть? Как понять, рожден ли ты для нее, имеешь ли ты право бороться за нее, или твой удел – работать в другой сфере человеческих отношений и ждать, пока другой, более достойный придет к ней и сделает все сам?
Власть есть иерархия, поэтому одно из главных качеств рожденных для власти – умение приказывать и подчиняться. Отдать приказ – значит объяснить подчиненному цель и заставить его двигаться к ней. Подчиняться – значит делать то, что сказано, в заданный срок, до тех пор, пока цель не достигнута или невозможность ее достижения стала очевидной для всех. Вопрос, начальник ты или подчиненный, решает, как правило, сама жизнь, расставляя нас по местам уже сложившейся иерархии. Если же жизнь поставила этот вопрос в зависимость от твоего решения, ты волен выбирать сам – вместе с возможными последствиями ошибочного выбора.
Власть есть стремление к порядку. Лишенный музыкального слуха не может быть музыкантом. Слепой не может быть художником. Импотент не может стать отцом. Точно так же создать порядок не может тот, кто не имеет его внутри самого себя.
Власть есть служение – самоподчинение себя тому, чему служишь. Начальник самого высокого начальника – то, чем он управляет. Поэтому капитан тонущего корабля покидает его последним. Поэтому командиру разбитой армии нет больше смысла жить. Вот почему власть – не для всех и каждого, а только для тех, кто готов заплатить своей жизнью за свои ошибки.
Власть есть дело вождей. Истинный вождь есть прежде всего отец тем, кем он управляет – отец строгий, но заботливый, добрый, но не потакающий, храбрый, но не безрассудный, но уж во всяком случае никак не та пухленькая вороватая серость, возникающая перед нашим внутренним взором при слове «чиновник». Не все могут быть отцами. Но те, кто ими является, не имеют права закапывать свой дар в землю, наблюдая происходящее со стороны – потому что никто кроме них не может осуществлять дело власти так, как надо.
Определенный круг русских людей текущее положение дел в России не устраивает. Власть ничего не предпринимает для того, чтобы сделать экономику производительной, чтобы ограничить приток нелегальных мигрантов, чтобы остановить и повернуть вспять саморазрушительные демографические процессы, запретив аборты и остановив конвейер растления народа. Властьимущие не желают отвечать за свои ошибки – не то что жизнью, но даже креслом.
Чтобы изменить жизнь в нашей стране, есть только один способ – управленцы, властители и вожди будущей, правильной и нормальной России должны объединиться, выстроить отношения между собой и вместе взять власть. Тем путем, которым это будет возможно – желательно наиболее прямым, ибо время не ждет.
Россия будет принадлежать тому, кто захочет обладать ей. Если таких будет много, она достанется лучшему из них – тому, чья воля будет сильнее, чьи попытки будут настойчивее и чаще, чьи рассуждения о политике будут короче и проще.
Источник: Web-архив Портала "РУССКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ" - http://www.rustrana.ru
