Андрей Тарасенко: Портрет русского националиста: Национализм на повестке дня

В нашем мире названия уже давно не соответствуют сути явления. Ярким примером такого рода является современный так называемый русский  национализм.

Автор, давно и долго общаясь с этой средой, более того – разделяя установку, что родная нация (в данном случае русская – великорусы, малорусы  и белорусы вместе) превыше всего, считает необходимым высказаться по тем предметам, которые, по его мнению, превращают нынешний русский  национализм в нечто совершенно противоположное тому, что следует из его названия. Предметом изучения будут не полуграмотные отморозки,  уверенные, что все зло идет от «чурок», а «интеллектуалы» данного направления. Попытаемся дать обобщенный портрет интеллектуального  представителя русского национализма нашего времени.
Наверное, не одного автора, но многих в этом национализме отталкивает нигилистическое отношение как раз к реальной русской нации, ее  исторической памяти, ее ментальности, ее святыням и ее государственности. Вряд ли найдется другая среда, кроме русских националистов (будем  для краткости называть объект нашего изучения так и без кавычек), в которой бы так резко проявлялось неприятие русской нации.
В чем это выражается конкретно? В отношении к некоторым знаковым вещам для почти каждого русского (кроме националиста). Эти вещи: 1)  Православие, 2) российская великодержавность, 3) победа в Великой Отечественной войне. Не обязательно, однако, что средний русский  националист не приемлет все эти три ценности. Но фобия в отношении хотя бы какой-то одной из них у него обязательно присутствует.

В отношении к Православию, как фундаментальной ценности русской нации на протяжении многих столетий, у националистов это редко  проявляется в подчеркнутом неверии, в атеизме. Большинство националистических интеллектуалов – люди, считающие себя верующими. Но  далеко не все они отождествляют себя с Русской Православной Церковью Московского Патриархата. Нередко они являются прихожанами РПЦЗ.  Хотя организационно она и объединена с РПЦ, но на низовом уровне различия остались, и существенные. Воцерковленные люди их тонко знают.  Некоторые записываются в старообрядцы. Самая мягкая форма неприятия РПЦ – отрицание ее существующего руководства.

Однако у части националистов имеется некое онтологическое неприятие христианства вообще. Отсюда широкое увлечение большой части этой  публики либо язычеством (неоязычество, ведизм, "родноверие"), либо экзотическими на русской почве религиями вроде гностицизма,  зороастризма, дзен-буддизма и т.д. Такой националист считает Православие главной причиной всех, по его мнению, бед русской нации.  Православие делает русских людей послушными, незлобивыми, всечеловечными, и это мешает им сплачиваться против инородцев. Эта публика  противопоставляет себя русским националистам, придерживающимся Православия, считая только себя настоящими националистами. По личному  наблюдению, русские националисты, придерживающиеся Православия, в последние годы как-то реже стали называть себя националистами.  Значит, тенденция к отождествлению русского национализма и анти-Православия превалирует.

Русский националист считает, что многие беды русской нации произошли также от того, что долгие века Россия была империей. Это привело к  тому, что русские перестали отличать себя от инородцев, смешались с ними. Империя высасывала из русских жизненные соки, истощила их  "витальную силу". Не проводится различия между Российской империей и СССР, так как советский период был, по их мнению, логическим  продолжением имперского. Одни считают, что империя всегда противоречила потребностям русских. Другие согласны с тем, что империя одно  время способствовала выживанию русских в сложном мире. Однако теперь времена другие, и русским необходимо замкнуться в моноэтническое  государство. Отсюда – различные проекты демонтажа того, что еще осталось от российской государственности. От умеренных – сохранение ее в  существующих границах при установленной законом "государствообразующей" (вероятно, по типу КПСС – "руководящей и направляющей") роли  русских – до радикальных – создание на территории РФ нескольких "русских республик".

Небольшая группа русских националистов, ратующая все-таки за империю, мыслит ее совсем на иных принципах, чем те, на которых она  строилась столетиями. Справедливо отвергая ленинское определение Российской империи как "тюрьмы народов", они считают, что вот теперь-то  уж Россия обязана таковой "тюрьмой" для нерусских народов стать. Ибо, дескать, "натерпелись ужо от инородцев, хватит", пора русским стать  "нацией господ".

Наконец, священная в памяти большинства русских победа в Великой Отечественной войне вовсе не является для многих русских националистов  ни священной, ни предметом гордости. А для многих из них она и вовсе служит объектом неприкрытой ненависти. Почему? Для одних – это победа  "безбожного коммунистического режима" (некоторые не забывают добавить: "еврейско-коммунистического"). Вторые прикрываются скорбью по  десяткам миллионов русских людей, убитых в этой войне в конечном итоге из-за преступной политики большевиков и лично Сталина. Победа,  добытая такой ценой-де, не вызывает у них иных чувств, кроме ненависти к тому режиму и скорби по напрасным жертвам. Ну, а третьи и вовсе  считают, что в той войне "мировое масонство" кровью русских людей победило человеколюбца-Гитлера, который на самом деле нес всему миру и  в особенности России освобождение от большевиков, масонов и кое-кого еще.

Один националист может чтить победу русского народа в Великой Отечественной войне, но при этом быть язычником и стремиться к отделению  "Русской республики". Другой – исповедовать Православие и быть державником, но при этом поклонником генерала Власова, Краснова, Шкуро и  фон Паннвица. Наконец, третий не скрывает своих симпатий к Гитлеру и нацизму, сжигает иконы на "языческих праздниках" и мечтает о 100%-ной  расово чистой "нордической" Руси в дремучих лесах на Северной Двине. Степень реальной русофобии у этих людей может быть различной, но  общий тренд налицо.

Я не оговорился, сказав о русофобии русских националистов. А как еще это назвать? Ни в одной среде, даже среди отъявленных либералов, вы  не услышите столько унизительного о русском народе, как от некоторых русских националистов. Похоже, для них нет реального русского народа, а  есть некий народ-мечта. Русские националисты служат не русскому народу, какой он есть, а тому, каким он должен стать в их представлении.  Стать вопреки всему своему тысячелетнему историческому опыту.

Тут мы выходим на самый корень этих настроений. Русским националистам не нравится их собственный народ, его история, обычаи, культура.  Что-то из этого исторического багажа они берут и абсолютизируют, но все остальное отвергают начисто. Они стремятся навязать русским модели  поведения и организации других народов, создававшиеся веками на совсем иной, чем у русских, почве. Одним из них импонирует всемирное  экстерриториальное устройство еврейских общин и государство Израиль, другим – модель чеченского тайпа. Так или иначе, они хотят видеть  русских какой-то копией евреев, чеченцев или немцев периода Третьего рейха. Но не такими, какими они есть.

В свое оправдание националисты говорят, что современный русский народ является собой жалкое зрелище, находится в ужасном положении. Он  унижен, раздроблен, дезориентирован, а самое главное, по их понятиям – лишен "разумной" ксенофобии. Вот эту значительно преувеличиваемую  ими черту русской ментальности, которую они называют "всечеловечностью", им хочется вытравить. Уничтожим ее – и заживем хорошо. Как кто?  Как чеченцы, которые никак не выйдут из тупика кровной мести? Как израильтяне, сотрясаемые терактами и восстаниями палестинцев? Или как  немцы под Гитлером, против которых был вынужден в итоге ополчиться весь мир?

Русские националисты, конечно, яростно отрицают свою русофобию. Напротив, по их мнению, русофоб – тот, кто "закрывает глаза на недостатки  нынешнего русского народа". То есть тот, кто не согласен с их взглядами на переделку русского народа. Они сами швыряются обвинениями в  русофобии, как какой-нибудь радикальный сионист, считающий, что всякий, кто не отзывается с восторгом и пиететом о любом отдельно взятом  еврее – уже антисемит. Впрочем, сионизм для части русских националистов – нескрываемый пример для подражания.

С каким политическим направлением можно сблизить этот русский национализм? Никоим образом не с консерватизмом. Ибо о какой  консерватизме может идти речь при отрицании любого из устоев национального исторического сознания? Разумеется, не с либерализмом в его  традиционном понимании. Не потому, что сами националисты резко противопоставляют себя либералам. Их противопоставление во многом  искусственно, так как националисты гораздо радикальнее либералов в отрицании русских устоев. Но им свойственно нигилистическое отношение к  праву. Они мечтают о том времени, когда все нынешние "русофобы" "ответят за базар". Их психология, если вырвется наружу, способна породить  массовые репрессии. В то же время крайний либерализм, современное либертарианство, тоже отвергает право и пытается утвердить "свободу от  идеологий", оборачивающуюся на деле худшим идеологическим диктатом. Всем известна история с запретом фигурки распятия Христа в  итальянских школах. Национализм можно считать реакцией на либертарианство, но такой же уродливой, как оно само, этаким либертарианством  навыворот.

Сложно отношение националистов к социализму. Многие его отвергают начисто. Другие, напротив, убежденно называют себя социалистами (с  приставкой национал-). Некоторые готовы даже позитивно оценить советский опыт социалистического строительства. Но тогда вершину его  обязательно видят в эпохе Сталина. То есть и здесь – явные крайности.

Видимо, русский национализм взял какие-то крайности от либерализма, какие-то – от социализма. В своем отрицании существующего он сродни  радикальному революционному движению в России столетней давности. Он ближе даже не большевизму, который имел отчетливую  государственническую доминанту, а анархизму или эсеровскому максимализму. Этно-психологическая аналогия с революционерами начала ХХ  века напрашивается еще и потому, что многие русские националисты видят в качестве своих идеологов таких людей, как С. Белковский, А.  Шмулевич.

Радикализм в среде националистов моднее, чем консерватизм (впрочем, некоторые из них называют себя "революционными консерваторами"  или «консервативными революционерами»). Для характеристики националистов подойдут многие наблюдения авторов "Вех" над  революционерами столетней давности (опять-таки, не над всеми). Русскому националисту как виду свойственны неспособность к упорному  умственному труду и крайнее доктринерство. Хотя в отдельных случаях националист может блистать глубокой эрудицией в отдельных предметах,  логикой суждений и яркой образностью выражений. Истина его не интересует, если она не согласуется с его доктриной. Он не утруждает себя  изучением названного предмета своей "любви и заботы" – русского народа как реального исторического лица. Он берет отдельные нравящиеся  ему факты и превращает их в догму.

Неудивительно, что в среде националистов царит многообразие точек зрения, часто противоположных, взаимоисключающих. Однако вряд ли в  этом плюрализме следует видеть какую-то "цветущую сложность" (выражение К. Леонтьева). Все это просто разновидности нигилизма, зависящие  от личных пристрастий. Националисты одного толка видят самых злейших русофобов в националистах отличающегося от них толка. То есть  демонстрируют типичный тоталитаризм мышления. Поэтому не приведи Господь, чтобы когда-нибудь их разногласия вырвались из Интернета и  тусовок на поприще реальной политики!

Ясно, что такой русский национализм не имеет ничего общего с реальными интересами русского народа.

Конечно, на этом фоне есть и светлые пятна. Их будущее вызывает тревогу. Они, видя все это, еще надеются изменить русский национализм к  лучшему. Их ждет одно из двух: или они переродятся сами под воздействием среды, или они найдут в себе силы отмежеваться от этой среды.  Противопоставить себя ей уже терминологически – не русские националисты, например, а русские правые. Либералы из СПС не так сильно дискредитировали слово "правые", как наши националисты дискредитировали понятие "национализм". Превратить же это затхлое болото в  свежий ручей не под силу никому.

Справедливы слова одного из этих "светлых пятен", хорошо знакомого автору русского националиста: "Господь милостив к России. Он пока хранит  ее от худшего, чем все, что с ней до сих пор случалось, – от прихода к власти нынешних русских националистов!"

Источник: http://www.russ.ru/pole/Portret-russkogo-nacionalista