(доклад на съезде антиглобалистов в Москве 29 января 2005 года)
Настоящий текст представляет собой тезисы к докладу, поэтому основные положения представлены здесь конспективно. В развернутом виде они изложены и обоснованы в статье «Инферногенезис».
Состояние постистории.
Поражение России в «холодной войне» качественно изменило состояние цивилизации, заменив дуалистическую модель, предполагавшую наличие и конкурентную борьбу альтернатив, на модель монистическую и безальтернативную. Дуализм предшествовавшего состояния подразумевал наличие альтернатив в нескольких несводимых друг к другу системах координат: социально-экономической (капитализм и социализм), геополитической (атлантизм и евразийство), цивилизационной («открытое общество» и общество традиционалистское). Победа одного из полюсов (причем не имевшего выраженного футурологического проекта) привела к состоянию «постистории» – ощущению исчерпанности исторических альтернатив и завершенности исторического процесса. Вне зависимости от того, является ли эта завершенность реальной или мнимой, она представляет собой важную парадигму сознания правящих элит и, по крайней мере в этом смысле, выступает реальным фактором глобальной политики. На самом деле провозглашенный Ф. Фукуямой «конец истории» имеет гораздо более глубокие корни, нежели само по себе установление однополюсного доминирования США. Отметим, что усвоенное нами представление об историческом процессе базируется на парадигмах линейного времени, поступательной эволюции и монизма исторического процесса. Эти парадигмы не универсальны для человечества, а являются специфическим продуктом вторичной дехристианизации западно-европейской цивилизации. Парадигма линейного времени (и, соответственно, истории как целенаправленного поступательного процесса) возникла в рамках христианского сознания, монотеистического и эсхатологического одновременно. И лишь вторичная атеизация Западной Европы привела к отождествлению линейного исторического процесса с научно-техническим и социально-экономическим прогрессом и капиталистическим накоплением.
Капитализм является не универсальной общественно-экономической формацией, а специфическим порождением западно-европейского менталитета. Капиталистическое производство, ориентировано не на удовлетворение естественных потребностей, а на неограниченное извлечение прибыли, понимаемое как иррациональная самоцель. В основе капитализма, таким образом, лежит сознание квазирелигиозное, по сути своей идолопоклонство: прибыль выступает не как средство, а как материалистический суррогат религиозной практики, придающей осмысленность и внешнюю санкцию самой жизни индивидуума и общества в целом.
Развитие капитализма как идеологии максимизации прибыли предопределило неизбежность внешней экспансии. Система заведомо производит больше, чем могут потребить ее участники: сам смысл ее существования как раз и состоит в том, чтобы производить больше, чем потреблять – на этом и основано извлечение прибыли. Система капиталистического хозяйства может существовать, только постоянно захватывая все новые рынки сбыта, источники сырья и рабочей силы. Избыточность капиталистической системы производства в свою очередь придает ей колоссальный экономический и технологический перевес над любой традиционной «восточной» цивилизацией, чья внутренне устойчивая, самодостаточная и стабильная структура (не производящая значительных излишков) не может выдержать конкуренции с западноевропейской экономикой. Капитализм, таким образом, представляет собой цепную реакцию глобализации. Начало глобализации – это т.н. «эпоха Великих Географических Открытий». Предметом истории, исторического процесса в западно-европейском сознании является именно зарождение и поступательная экспансия западной цивилизации, и не случайно основные разделы истории составляют Европейская Античность, Европейское Средневековье и Новое Время. Цивилизации Древней Индии, Китая, Исламского Мира, Евразийской Степи, Доколумбовой Америки и т.д. вытеснены в периферийные сферы науки типа востоковедения и возникают в «истории» только по мере их насильственного вовлечения в исторический процесс экспансии западно-европейской цивилизационной системы.
Однако процесс глобализации, т.е. насильственного поглощения Западом всей Земли и превращения специфической западной цивилизации в цивилизацию мировую и универсальную – этот процесс завершился. Вместе с ним завершился и «исторический процесс» в том смысле, в каком он существовал в сознании носителей данной цивилизации. Отсюда феномен «конца истории» и состояния «постистории».
Виртуальная матрица.
К началу 20 века весь мир был включен в структуру западноевропейской индустриальной капиталистической цивилизации и поделен между европейскими метрополиями. Расширяться более стало некуда. Кризисы перепроизводства поразили мировую экономику, причем, чем дальше, тем более глубокими, продолжительными и разрушительными они становились. В условиях экономических кризисов капиталистический мир столкнулся с обострением классовых антагонизмов и оказался перед лицом угрозы неконтролируемого социального взрыва. Временный паллиатив был найден в идеологии «общества потребления», в котором избыточное потребление (по сути нацеленное на быстрое и эффективное уничтожение избыточных продуктов производства) стало своего рода общественной обязанностью. Но разрешить экономический кризис по существу этими средствами было невозможно: никакая искусственная стимуляция потребностей уже была не в силах справиться с неизбежным кризисом перепроизводства. Ограниченные сырьевые ресурсы стремительно и невосполнимо истощались, а количество производственных отходов поставило человечество на грань экологической катастрофы. В этих условиях архитекторы Нового Мирового Порядка из Римского Клуба и родственных ему организаций заговорили о «пределах роста» и провозгласили концепцию «устойчивого развития» и «нулевого роста».
Сущность кризиса, таким образом, состояла в том, что: 1. Для поддержания сложившейся социальной структуры требуется постоянное увеличение оборота финансовых единиц. 2. Эти виртуальные ценности искусственно «привязаны» к производству реальных товаров. Поэтому увеличение оборота финансовых единиц требует постоянного ускорения цикла производства и потребления, превращающегося, в конечном счете, в гонку переработки сырья в отходы. 3. Требование постоянного увеличения оборота финансовых единиц (капитала) пришло в неснимаемое катастрофическое противоречие с ограниченностью возможностей реального производства (ограниченность ресурсов) и потребления (потребительское истощение человеческой психики). Именно это противоречие и означало коллапс всей системы.
Узел противоречий был разрублен на уровне «привязки» оборота финансовых единиц к фактическим материальным ценностям. По меткому выражению Жана Бодрийяра финансы были «выведены на орбиту». Возникли две практически непересекающиеся экономики: отдельно экономика реального жизнеобеспечения и отдельно спекулятивно-виртуальная экономика «делания прибылей». При этом стал формироваться невероятный на первый взгляд феномен: многократное (к настоящему моменту – в десятки раз) превышение оборота виртуального банковского капитала над сектором реального производства. Иными словами, нынешний объем мировой валюты обеспечен вещественными ценностями лишь на несколько процентов. Такая ситуация воспринимается многими как «пороховая бочка» (типа пирамиды МММ), которая неминуемо должна взорваться, разрушив мировую экономику. На самом же деле (и это важно осознать!) именно эта тотальная виртуализация экономики, радикальный разрыв между реальным производством и деланием капиталов – именно они оказались средством выхода мировой капиталистической системы из тупика. По сути, капитализм как социальная система сохранен путем его тотальной виртуализации, путем превращения его в интерактивную матрицу капиталистического хозяйства.
Современный виртуальный капитализм представляет собой капиталистическое производство, но не материальных товаров и услуг, а сенсорных образов. Характерный путь прошла реклама. Изначально реклама – это ни что иное, как информационное сообщение о свойствах, качестве, цене товара и местах его возможного приобретения. Но по мере развития технологий это информационное сообщение стало сначала совмещаться, а затем и заменяться на яркий сенсорный образ, притягательный сам по себе. Между тем, в создание этого образа вкладываются средства сначала сопоставимые с ценой самого вещественного продукта, а затем и существенно превосходящие его. Если изначально расходы на рекламу представляли собой лишь дополнительную затрату на распространение товара, то сейчас мир подходит к тому, что основной объем труда вкладывается именно в создание и внедрение сенсорного образа в сознание, а материальный продукт становится лишь материальным носителем этого образа. Цена на одну и ту же вещь может отличаться в тысячи раз в зависимости от престижности фирменного знака. Потому что покупается в данном случае не вещь как потребительская ценность (ее цена при современном уровне производительных сил пренебрежимо мала), а связанный с этой вещью образ-симулякр, брэнд, создание которого и составляет практически весь объем цены.
Шоу-индустрия, видео-индустрия, кинопрокат и телевидение смыкаются между собой и образуют центральную сферу современного капиталистической экономики – производства и продажи сенсорных образов. В частности, производство современного блокбастера типа «Властелина Колец» обладает бюджетом, сопоставимым с бюджетом небольшого государства. Фэнтази, жанр свободной, ничем не привязанной к реальности фантазии, очень быстро стал передовой линией в шоу-индустрии, в коммерческом штамповочно-поточном производстве максимально мощных сенсорных образов. В отличие от «классического» производства, производство сенсорных образов не ограничено невосполнимостью сырьевой базы и проблемой утилизации отходов, поэтому может расширяться практически неограниченно и не испытывать кризисов перепроизводства. Остается только одно ограничение – пределы потребительских возможностей человеческой психики. Сенсорные образы, формируемые профессиональными имиджмейкерами, PR-технологами и НЛП-программистами привязывается теперь не «базовым» образам, сформированным первичной физической реальностью, а к общему контексту уже сформированного виртуального пространства искусственных сенсорных образов. Виртуальный мир замыкается сам на себя, и человеческое сознание оказывается заключенным в виртуальное пространство искусственно генерируемых образов. Это ситуация принципиально тождественная Матрице из антиутопии братьев Вачовски, хотя и реализованная иными техническими средствами – без прямого подключения мозга к компьютерному симулятору.
Созданный искусственный фантом реальности обладает большей сенсорной и эмоциональной насыщенностью, чем образы реального мира. Воздействие этих изделий на сознание сопоставимо (и вполне правомерно!) лишь с действием наркотиков. Эффект принципиально тот же. Реальный мир, после «Властелина Колец» или «Звездных Войн» выглядит столь невыразительно и блекло, что психика требует следующего сопоставимого по мощности сенсорного воздействия. Раз от раза порог восприятия естественно притупляется, и требуется все большая «доза» для того, чтобы достичь того же уровня эмоциональной насыщенности. Возможности сенсорного симулякра рано или поздно истощаются так же, как и возможности наркотика, и «эскапист» погружается в то же безотрадное и унылое состояние, что и бывалый наркоман. Мир обесцвечен, и доза нужна уже не для «кайфа», а для того, чтобы хоть на миг вырваться из полной депрессии. Между тем, не только психологически, но и социально фэнтази-эскапизм аналогичен наркомании. Оба явления связаны с колоссальной бизнес-индустрией, но, помимо чисто коммерческой стороны дела, есть еще одна. Эскаписты, так же как и наркоманы, легко управляемы и манипулируемы. Погруженные в мир своих иллюзий, они абсолютно индифферентны и лояльны в политическом и экономическом смысле. Наркомания слишком заметно разрушает психику и интеллектуальные способности. С точки зрения глобального управления фэнтази-индустрия гораздо удобнее. Человек остается нормальным работником, способен справляться с достаточно сложными задачами, сохраняет физическое здоровье, но при этом все его интересы переходят в виртуальный мир, в искусственно созданную для него резервацию.
Феномен виртуализации тесно связан с «концом истории» как центральной мифологемой современной цивилизации. Единственной возможностью существования в состоянии завершенности всех качественных исторических процессов становится бесконечное воспроизведение уже прожитых эпох в форме игры, бесконечное пережевывание и переваривание культурного наследия прошлых эпох при полном затухании креативного потенциала. Здесь сущность постмодерна как стиля не только искусства, но и мироощущения и жизнеустройства. В современном глобальном обществе игра становится основной формой бытия в полностью виртуальном социальном пространстве, в котором все позиции являются лишь условными ролями. Поясним эту мысль на примере наиболее значимых социальных институтов, составляющих ядро общественного сознания.
1. Религия. Наблюдается процесс постепенного вытеснения традиционных канонических религий размытыми формами религиозного сознания, не имеющими догматического канона и рационального богословия, но обращенных всецело к интуитивно-сентиментальной сфере, к сфере личностных чувствований и мечтаний. Центральное русло этого потока смутной религиозности составляют так называемый New Age – результат популяризации синкретической теософии, и грубо стилизованное под архаику, но являющееся целиком и полностью продуктом современной эпохи неоязычество. Характерно, что в подавляющем большинстве случаев такого рода религиозные течения возникают не из личного мистического опыта (хотя бы даже и ложного), а из литературных, художественных и музыкальных проектов. Игровая, ролевая природа таких культов прекрасно иллюстрируется известным заявлением одного из лидеров «славянского язычества» о том, что он в праве придумывать себе таких богов, каким хочет поклоняться. Нью-эйджерская и неоязыческая «религиозность», таким образом, прямо смыкается с литературной фантастикой и базируется на постмодернистской парадигме иллюзорности мира, в котором одна иллюзия равноценна и равно(не)реальна любой другой. Конечная цель мировой олигархии – превратить религию в элемент рыночного общества потребления: в набор ритуальных услуг и средство удовлетворения психологических потребностей на коммерческой и конкурентной основе.
2. Наука. Куновская теория смены научных парадигм означала кардинальный мировоззренческий переворот, подведший черту под развитием «наук нового времени». Суть куновского положения состоит в том, что научная истина есть продукт соглашения научного сообщества. Таким образом, понятие научной истины полностью релятивизируется. Объективный критерий истины, апеллирующий к объективности природных и социальных явлений и процессов, заменяется условным соглашением, являющегося продуктом социального взаимодействия в рамках научного сообщества. Поскольку объективный критерий истины при этом утрачивается, то возникает ситуация плюрализма научных истин. В самом деле, нет никаких препятствий для возникновения множества альтернативных «научных сообществ», и, соответственно, альтернативных «научных картин мира». Фоменковская «новая хронология» здесь только первая ласточка. По мере того, как итог постмодернистской революции в науке будет усваиваться общественным сознанием, будут возникать равноправные альтернативные версии истории, физики, биологии и т.д., различающиеся не только конечными выводами, но и методологией, и критериями достоверности.
3. Политика вытеснена политтехнологиями, то есть реальность подменена виртуальным образом, полностью аналогично рекламному бизнесу. Публичная политика (как в сфере официоза, так и в сфере нонконформистского радикализма) смыкается с шоу-индустрией и осуществляется в формате перформансов и инсталляций постмодернистского искусства. Идеология и формы (от символов до фразеологии) политических движений прошлого, оторванные в результате тотальной виртуализации от своего экономического и собственно политического содержания, превращены в чистые брэнды, в карнавальные маски постмодернистского пространства игры.
4. Искусство. Не имея возможности в рамках настоящих тезисов сколько-нибудь подробно останавливаться на особенностях и тенденциях постмодернистского искусства, отметим лишь самое главное: тотальную релятивизацию этических, эстетических и аксиологических категорий. Границы искусства, определенные этими категориями, вообще исчезли. В итоге произведением или актом искусства может быть объявлено все что угодно от набранного под дождем стакана воды до непристойной позы «художника», и от закрашенного черной краской квадрата до закидывания губернаторов тухлыми яйцами. Вообще любое действие и любая форма самовыражения может быть заявлена в качестве произведения искусства, но вот будет ли оно в качестве такового признана – зависит исключительно от признания или непризнания его в таком качестве опять-таки специфическим сообществом.
Суммируя сказанное, отметим, что общественное бытие и сознание максимально виртуализованы. Современный человек живет в пространстве виртуальных симулякров – искусственных образов. Виртуальным симулякром является его верования, его «научные» представления о природе и обществе, его представления о прошлом, его социальное положение, политическая идентификация и экономическая деятельность. Все это осуществляется в рамках искусственного виртуального пространства – интерактивного симулякра реальности.
Тотальный контроль.
Виртуальность, условность, игровая природа того пространства, в котором замкнуто индивидуальное и общественное сознание, открывает невиданные прежде возможности для управления посредством манипуляции. Условность и полная конвенциальность правил социальной ролевой игры создает возможность произвольно менять их, поэтому в руках тех, кто их устанавливает, сосредоточивается тотальный контроль над личностью и обществом в целом. Постмодерн как особое состояние мировосприятия предполагает радикальную деструкцию всех качественных критериев, позволяющих произвести оценку и установить иерархию по какому бы то ни было признаку: логическому, этическому, эстетическому и т.д. Постмодерн предполагает тотальный релятивизм и принцип равноценности: все свободно обменивается на все. Поскольку в рамках постмодерна разрушены все ценностные критерии, нет никакого барьера для произвольной замены одних симулякров другими. Объект манипуляции не должен иметь целостной картины мира, собственной системы взглядов и собственной иерархии ценностей. Система образования выстроена таким образом, чтобы с детства воспитать в сознании индивидуума полную мировоззренческую индифферентность и релятивизм: логичное и рациональное равноценно абсурдному и иррациональному, прекрасное равноценно уродливому и т.д. Все зависит от точки зрения. Поэтому потом манипуляторы с легкостью смогут заменить в массовом сознании одну картину мира на другую. Сопротивление такой манипуляции окажется принципиально невозможным, так как для сопротивления нужны некие устойчивые мировоззренческие, логические, ценностные координаты и точки отсчета, а они тотально релятивизированы. По сути, образование и воспитание в рамках постмодернистской культуры разрушает личностное ядро и личность как таковую, превращая индивидуум в аналог постмодернистского произведения: произвольную механическую эклектику разнородных и свободно заменяемых элементов вокруг отсутствующего центра. Все современные средства информации целенаправленно разрушают цельность мировосприятия и даже цельность каждого акта восприятия образа: мелькание рекламных роликов и клипов, разнородных быстро сменяющихся сообщений и переключающихся программ расщепляет сознание и создает калейдоскопическую картину реальности, полностью подавляя возможность критического восприятия поступающей информации. Такому индивидууму, воспитанному в режиме перманентного и неразборчивого потребления информационной и сенсорной продукции, попросту нечем сопротивляться внешней манипуляции. Одна картина мира (от физических законов до представлений об истории) может быть заменена в его сознании на другую с легкостью щелчка переключателем. В этом смысле оруэлловская антиутопия «1984» обрела реальность.
Игра, правила которой условны и конвенциальны, но которая навязана всему обществу как единственная форма социального бытия без возможности выхода из нее, оказывается идеальным средством контроля над личностью. Например, если заложенные в основу функционирования виртуальной спекулятивной экономики законы и правила игры приведут к сбою, угрожающему крахом всей системы, то узкий круг олигархов, в руках которого сосредоточены рычаги управления, может попросту «перезагрузить программу», изменить правила игры, или попросту допустить разовое нарушение принятых правил «по общему соглашению». Точно также может быть «перезагружено» любое событие, начиная от древней истории и заканчивая последними выборами. С помощью современных СМИ и Интернета несложно создать практически любую картину реальности, которая в общественном сознании заменит реальность. Уровень развития производительный сил таков, что для полного обеспечения потребностей общества в материальных продуктах требуется участие все меньшего процента населения. Чем далее – тем более этот процент будет убывать, а навязанная обществу социальная модель предполагает, что основная масса высвободившихся трудовых резервов направляются в сферу производства пустых образов – виртуальных симулякров. Таким образом, чем дальше, тем больше производительных сил будет вкладываться в развитие и совершенствование виртуального мира, являющегося средством тотального контроля, манипуляции и обесчеловечивания человека, средством его превращения в безличный программируемый узел глобального сетевого общества.
Утрата качественных онтологических категорий и аксиологических критериев, в свою очередь, предполагает их замену на универсальный количественный эквивалент. В качестве такого эквивалента выступают деньги, но уже в принципиально новом понимании: не привязанные к материальным ценностям, а свободно-спекулятивные виртуальные единицы равноценности. Начиная со второй половины прошлого века, доллар как ведущая мировая валюта официально перестал обеспечиваться золотым запасом, а в последствии – и вещественными товарами. В последнее время постепенно происходит отказ даже от наличных бумажных денег, деньги превращаются в виртуальные единицы, существующие лишь в памяти всемирной компьютерной сети. Виртуальность денег в сочетании с глобальной универсальностью товарно-денежных отношений и парадигм общества потребления делает деньги идеальным механизмом манипуляции в руках тех, кто контролирует правила экономической игры. Именно поэтому мировая олигархия целенаправленно уничтожает все качественные ценности, не поддающиеся денежному исчислению – начиная от духовных ценностей традиционных религий и заканчивая такими элементарными ценностями как собственный постоянный дом.
Плюралистическая репрессивность.
Элементы традиционной социальной организации затрудняют манипуляцию сознанием, создают зоны социального взаимодействия, выходящие из сферы тотального контроля. И, напротив, методы манипуляции сознанием максимально эффективны в условиях полной атомизации общества, полного отчуждения индивидуума от природы, общества, традиций, веры, личных привязанностей. Идеальная для манипулятора ситуация – это полная изоляция индивидуума от традиционных социальных институтов, формирующих ядро личности, и искусственный инженеринг или технологическая архитектоника индивидуального сознания. Поэтому парадигма плюрализма, служащая разрушению органического единства социума и разрыву органических социальных связей, внедряется архитекторами Нового Мирового Порядка целенаправленно и агрессивно. Навязывание парадигмы плюрализма, множественности и равноценности происходит под знаменем т.н. политкорректности и всеобщего равноправия. Разрушение всех элементов традиционной социальной организации осуществляется репрессивными методами. Целенаправленно уничтожаются традиционные религии (путем поддержки нетрадиционной, «внеконфессиональной» и экуменистической религиозности, а также откровенного сатанизма под вывеской «свободного художественного самовыражения»), национальная самоидентификация (путем дегероизации и профанации истории, навязывания «общечеловеческих ценностей», разрушения национальных традиций и устоев, поощрения миграции и метисации), институт традиционной семьи (путем т.н. эмансипации женщин, пропаганды блуда и половых извращений). В итоге нивелируются все качественные различия: конфессиональные, культурные, расовые, национальные, сословные, даже половые. Человечество превращается в обезличенную гомогенную массу – в мелкодисперсную человеческую пыль, находящуюся в процессе постоянного движения за счет искусственно поддерживаемой нестабильности. «Серая раса новых кочевников», оторванных от родной почвы, не имеющих дома, лишенных сколько-нибудь стабильных социальных связей, регулируемая экономическими стимулами и контролируемая компьютерной сетью за счет биоидентификации – вот идеальный объект для власти мировой олигархии. Именно к такой модели бытия будет направляться глобальное общество. В итоге все человеческие отношения и социальные взаимодействия должны быть приведены к потребительской схеме и денежному эквиваленту как универсальным средствам контроля.
Замечания по поводу стратегии сопротивления.
В задачу настоящей работы не входила разработка стратегии сопротивления. Пока мы еще находимся на стадии осознания сущности и механики той цивилизации, которая формируется на наших глазах и с которой нам предстоит бороться. Только завершив этот этап, мы можем переходить к разработке стратегии противодействия. Пока же ограничимся отдельными набросками и замечаниями.
1. Следует отдавать себе отчет в том, что уже сейчас основной объем социального бытия и социальных взаимодействий осуществляется в пространстве виртуального симулякра: виртуальной экономики, виртуальной политики, виртуальной науки, в том числе истории, виртуальных идеологий. Это виртуальное пространство полностью подконтрольно, и пытаясь любым образом позиционировать себя в рамках этого поля, мы автоматически подчиняемся контролю. Реально бороться с системой можно только оставаясь вне поля виртуализации и противодействуя ей как таковой.
2. При анализе социальных, классовых и политических сил важно учитывать реалии постиндустриального общества, в частности, принципиальное изменение классовой структуры общества. Рабочий класс сходит с исторической сцены. Необходимо выявить классовую природу и формы возможной классовой организации в условиях возникающей общественно-экономической формации, которая уже не является капитализмом, по крайней мере, в его классической форме.
3. Мировое антиглобалистское движение в своих основных формах пошло по заведомо ложному пути, приняв за основу весь комплекс «европейской левой»: поддержку национальных и половых меньшинств, прав мигрантов, равноправие женщин, демократизацию системы образования, легализацию легких наркотиков, свободу абортов, нью-эйджерскую идеологию. Тем самым современное т.н. «антиглобалистское» движение объективно способствует разрушению последних традиционных социальных институтов – церкви, нации, национальной государственности и семьи.
4. Реальной мировоззренческой альтернативой и фундаментом сопротивления власти глобализаторов являются только традиционные религии – прежде всего Православное Христианство, и, возможно, традиционный Ислам. Сопротивление власти глобализаторов возможно только на пути противодействия атомизации общества, только с опорой на традиционные социальные институты и при осознании необходимости их защиты от целенаправленной деструктивной политики глобализаторов. Такая линия предполагает:
а) Здоровый национализм как идеологию национальной солидарности и органического единства. Защиту национальной идентичности и уникальности национальной культуры и исторических традиций, национальной самоидентификации молодежи. Противодействие унификации наций и навязыванию обезличенных «общечеловеческих ценностей» и стандартов. Противодействие пропаганде моды на иноэтническую экзотику любого плана – будь то западничество, япономания, индомания. И, что особенно важно, защита исторической памяти и подлинной традиции от подмены постмодернистскими симулякрами, такими как «арио-русский ведизм» и т.п. (печальный исторический опыт Третьего Рейха, положившего в основу национальной идеологии подобные ариософские мифы, хорошо известен).
б) Противодействие целенаправленной политике иноэтнической миграции и поощрения смешанных браков, подрывающей целостность национального организма.
в) Приоритет национальной государственности над международным правом.
г) Традиционные нормы общественной морали и нравственности, поддерживаемые нетерпимым отношением общества к их нарушителям. Противодействие деструктивным программам «полового воспитания», «планирования семьи», «воспитания толерантности» и т.п.
д) Традиционные формы семьи, основанные на естественной и освященной традиционными религиями иерархии и различении социальной роли, поведенческих стереотипов, прав и обязанностей мужчины и женщины.
5. Необходимо преодоление идущего со времен гражданской войны и искусственно раздуваемого правящим режимом разделения на «красных» и «белых». В основу идеологии должно быть положено осознание очевидного факта: искоренение частной собственности на средства производства и, следовательно, искоренение экономической основы для конкуренции и эксплуатации человека человеком – это необходимое и обязательное условие национального единства. Естественной и единственно возможной формой реализации идеологии национализма (в положительном смысле слова) является социалистическая экономическая система.
6. Установленный на территории России режим прямой террористической диктатуры консолидированного компрадорского чиновничества не имеет никакого отношения к национальной государственности и представляет собой местный филиал мирового правительства, мировой капиталократии. Он изначально создан как аппарат целенаправленного геноцида Русского народа и других коренных народов России. Именно поэтому он не подлежит исправлению; императив национального выживания требует уничтожения этого аппарата и возрождения национальных форм государственности.
7. Источником сверхприбылей консолидированной крупной буржуазии и чиновничества служит не эксплуатация наемного труда, а захват и продажа национальных природных ресурсов, поэтому режим осуществляет целенаправленную политику деиндустриализации страны и сокращения населения (т.е. геноцид). Насильственная колониальная деиндустриализация России закономерно вызвала деклассирование трудящихся масс, их разобщение, дезорганизацию, утрату классового самосознания и солидарности. Динамика развития ситуации такова, что со временем эти тенденции будут лишь нарастать. Нет никаких оснований ожидать созревания сознательного рабочего класса. Следовательно, ликвидация режима возможна лишь на основе идеологии национально-освободительной (а не пролетарской) революции. Отсюда необходимость объединения коммунистов и националистов в рамках единого национально-освободительного фронта.
Источник: http://russoc.by.ru
