Некоторые исследователи Испанской Фаланги отмечают, что
Хосе Антонио Примо де Ривера
осознавал необходимость эволюции созданного им движения и потому его
раннее «заигрывание» с итальянским фашизмом и преклонение перед Дуче —
это не более чем поверхностное и поэтико-романтическое увлечение
героическим «фашистским стилем». Когда в октябре 1933 года Хосе Антонио
встречался с
Бенито Муссолини, то знаменитый «римский салют»
воспринимался им поначалу как «фашистский», но уже в 1936 году это было
приветствие революционных национал-синдикалистов без прежней привязки к
фашизму. Апелляция к фашистской эстетике имела, впрочем, и вполне
конкретные цели, а именно завоевание симпатий консервативных испанцев,
которым где-то был симпатичен итальянский государственный строй, и ещё,
несомненно, привлечение в ряды сторонников деятельных, бескорыстных и
отважных молодых людей. Тут явно можно предположить, что пресловутый
«фашизм» Фаланги — это даже не пара- или псевдо-фашизм, но нечто вроде
PR-хода или эстетско-художественная игра. Сам Хосе Антонио признавал,
что пламенный «фашистский» порыв может быть где-то и полезен для
Фаланги, но не более того. В воспоминаниях соратников порой он
предстаёт едва ли не как антифашистский предводитель —
caudillo antifascista,
который презирал и ненавидел гитлеровский нацизм. В подобном
критицизме, кстати, заключается одна из основных причин
долговременности фалангизма, дожившего и до наших дней, ибо Фаланга
всегда искала свой собственный путь и трезво оценивала те или иные
идейно-политические «соблазны» без какого-либо идолопоклонничества и
раболепия.
Подготовлено Алексеем Ильиновым
