Перонизм и Кубинская революция

Президент Аргентины, генерал Хуан Доминго Перон

Предисловие

В данной работе рассматриваются малоизвестные аспекты истории перонизма: влияние, которое оказали идеи Перона на кубинское революционное движение 40-50-х годов, и в особенности на молодого Фиделя Кастро и его зарождающееся повстанческое движение.

Хотя тема этой работы может показаться сугубо исторической, наша цель по сути носит политический характер: мы намерены напомнить о революционных, антиолигархических и антиимпериалистических заслугах генерала Хуана Доминго Перона, чей импульс освобождения распространился далеко за пределы Аргентины и охватил страны Латинской Америки и Третьего мира. Перон, будучи исторически настоящим революционером, не имеет ничего общего с унылым беззубым львом, которого нам пытаются представить либерал-менемистские ренегаты, находящиеся на службе того самого империализма, против которого и боролся Перон. Настолько же далеки от реальности и выдумки некоторых «розовых» неоперонистов и социал-демократизаторов, хотя и критикующих очевидную измену Менема, но уподобляющихся ему в своей попытке построения мелкобуржуазного жеманного псевдоперонизма, лишенного всей своей сути и революционно-националистического, пролетарского и народного потенциала Третьего мира.

Сталкиваясь с либеральными дельцами, империализмом, реформизмом кастрированных лево-центристских сипаев и фальшивыми антиперонистскими «националистами», мы еще более твердо убеждаемся в революционной значимости перонистской антиколониальной Третьей позиции. Крах диктатур коммунистических бюрократий и открытая интеграция бывшего СССР в империалистический блок, возглавляемый американскими архибандитами, еще раз подтверждает наши основополагающие тезисы: единственный антикапитализм возможен лишь в рамках народного и национального движения Третьей позиции. Эксплуататорская коммунистическая система уже рухнула, теперь необходимо разрушить еще более эксплуататорскую капиталистическую систему. Пройдена только половина дороги.

Необходимо еще раз напомнить о революционном вкладе генерала Перона, подчеркнув его практическую значимость и актуальность, а также о влиянии перонизма на первый этап Кубинской революции, которое позволяет нам считать, как мы уже писали более года назад, что:

«Изоляция Кубы может привести к воссоединению с Великой Латиноамериканской Родиной, если она откажется от изживших себя марксистских формул и сделает шаг навстречу терсеристскому¹ революционному национализму, свойственному для раннего кастризма. Конец коммунистической империи предрешает разрушение капиталистической империи. Каждый народ должен бороться за собственную национальную революцию, устанавливая отношения единства, солидарности и организации всех угнетаемых наций мира, в борьбе против империализма, несправедливости и реакции»².

Введение

Казармы Монкада (Сантьяго-де-Куба) после штурма

 26 июля 1953 года Кастро впервые заявляет о себе миру во время попытки штурма казарм Монкада — партизанской операции, провал которой послужит диктатору Фульхенсио Батисте предлогом для уничтожения почти сотни революционеров и оппозиционеров. Часто забывается, что спасаясь от кровавых репрессий Батисты, некоторые герильерос Фиделя укрывались в посольстве перонистской Аргентины, как например, Рауль Мартинес Арарас и Антонио Лопес, ответственные за одновременное с операцией Кастро нападение на казармы Баямо с целью воспрепятствования приходу их гарнизона, состоящего из 400 солдат, на помошь казармам Монкада³.

Кроме того, в аргентинском посольстве в Гаване находит убежище человек, которого правительственное издание «Alert» (от 27 июля) подозревает в качестве одного из двух главных организаторов нападения на казармы Монкада. Речь идет о Хосе Пардо Льяде, лидере «ортодоксов» Партии Кубинского Народа (в которой так же состоял Фидель Кастро), будущем участнике борьбы в горах Сьерра-Маэстры, в то же время являющимся одним из самых горячих симпатизантов перонизма в Карибском регионе и автором нескольких книг в защиту хустисиалистской Третьей позиции⁴.

Позиция солидарности перонистского правительства с антибатистскими повстанцами резко контрастирует с позициями некоторых групп, называющих себя «антидиктаторскими», «антиимпериалистическими» и «революционными». Просоветские кубинские коммунисты — Народная Социалистическая Партия, — в своем «Письме Национального Исполнительного Комитета НСП ко всем органам партии» (30 августа 1953 года) осуждали действия Кастро, характеризуя нападение на казармы Монкада как «мятежное, авантюристское и отчаяное, свойственное беспринципной мелкой буржуазии, спевшейся с бандитизмом». И только в июле 1958 года, за несколько месяцев до окончательной победы «барбудос», просоветские коммунисты пересмотрят эту нелепую реакционную позицию.

Карлос Франки — солдат кастризма с самого момента его зарождения, городской партизан и участник герильи в горах Сьерра-Маэстра; секретарь «Движения 26 июля», а после победы Кастро — редактор официальной кубинской газеты «Revolución» — в одной из своих работ вспоминает, что по крайней мере до начала 50-х годов, Фидель «симпатизировал перонистскому антиимпериализму»⁵. Эта симпатия приведет к систематическим контактам и весьма продуктивным отношениям.

Пример революционного перонизма

Хотя проведение глубокого анализа характера Перонистской революции 1945-55 гг. и не является нашей целью, но в то же время влияние перонизма на становление кастризма не может быть изучено, если мы не рассмотрим опыт Аргентины в контексте латиноамериканских реалий того времени.

Перон пришел к власти и укрепил свою деятельность в рамках тотального противостояния американскому империализму и связанной с ним местной олигархии. Альтернатива «Браден или Перон» вместе с которой рождается народное национальное движение во главе с тогда еще полковником Пероном, определяет его истинный антиимпериалистический характер. То, что этот антиимпериализм не является сугубо риторическим дискурсом, подтвреждают простые цифры: иностранный капитал, который в 1945 году составлял 15,4% от общего капитала, в 1955 году составлял уже только 5,1%. Отток капитала (прибыли империалистов) в период 1940-44 гг. составлял в среднем 382 млн. долларов в год, тогда как к 1955 году сократился до 34 млн. долларов. Национализация путей сообщения и связи, финансовой системы и системы страхования и перестрахования, внешней торговли и пр. — именно то орудие, которое вкупе с сильной индустриально ориентированной политикой и импортозамещением, служат достижению экономической независимости — необходимой основы национального развития и социальной справедливости.

В отличии от тех, кто твердит о необходимости иностранного капитала (главным образом американского) для «недоразвитых» стран Третьего мира, экономическая независимость характеризуется на примере перонизма тем, что гарантирует темпы роста, прежде никогда не наблюдавшиеся в Аргентине. Цифры говорят следующее: с 1946 по 1955 год промышленное производство в сопоставимых ценах на 1960 год, выросло с 164 млрд. до 277 млрд. песо, т.е. темп роста превзошел более чем на 12%, показатели, зарегистрированные в 1935—1945 годах. В тот же период, совокупный доход обрабатывающей промышленности, строительства, энергетики, транспорта и коммуникаций увеличился с 224,1 млрд. до 324,5 млрд., что составило более 30% роста по сравнению с предыдущим десятилетием. Это объясняет, почему в перонистской Аргентине имела место всеобщая трудовая занятость, в отличии от большинства капиталистических стран, для которых подобное явление как правило недостижимо.

Экономическая независимость и рост отражаются прежде всего на трудолюбивом народе, который получает прежде невиданный для нашего континента уровень жизни. Чистая прибыль наемных работников увеличилась на 44,1% в 1943 году и на 57,4% в 1954 году (сегодня эти показатели не превышают 20%), а индекс заработной платы вырос со 100 в 1945 году до 164,7 в 1955 году. И все это не считая косвенных, но не менее ощутимых выгод в виде: социального обеспечения, оплачиваемых отпусков, дополнительных ежегодных премий, летних лагерей, прямой социальной помощи Фонда Эвы Перон, строительства новых школ и больниц (15400 больничных коек в 1946 году и уже 114000 в 1951 году), бесплатного образования, технических и национальных рабочих университетов, недорогого жилья, сокращения неграмотности с 15% до 3,9% и т.п.

Синдикалистское государство

В свою очередь, все это поистенне изумляет многочисленных латиноамериканских революционеров и антиимпериалистов, в особенности тот факт, что Перон, снова и снова, настаивает на том, что это лишь только «начало» гораздо более глубокой революции. 1 мая 1952 года он публично заявляет:

«Для капитализма национальный доход является продуктом капитала и непременно принадлежит капиталистам. Коллективизм предполагает, что национальный доход – это продукт совместного труда и принадлежит он государству, поскольку государство является полным и абсолютным собственником капитала и труда. Перонистская доктрина утверждает, что доход страны является продуктом труда и, следовательно, принадлежит трудящимся, которые его производят».

И добавляет:

«Трудящиеся со временем приобретут прямое право собственности на имущественный капитал производства, торговли и промышленности, но этот эволюционный процесс будет протекать медленно и постепенно».

Дело в том, что, как отмечают эксперты, феномен перонизма имеет много общего с революционным синдикализмом:

"Вместо классического социализма, перонизм в период своего зарождения перенял основные идеи испано-французского анархо-синдикализма, которые уже имели значительные традиции в аргентинском профсоюзном движении. В данном случае речь идет о двух требованиях: a) ведущая политическая роль синдиката (без посредничества партии), реализуемая, прежде всего, через всеобщую забастовку как орудие воздействия; b) отдаленная цель — управление средствами производства самими синдикатами. Еще на Синдикалистском Конгрессе в Амьене (1906) было провозглашено, что «синдикат, в настоящее время, не более чем группа сопротивления, но в будущем он станет ответственным за производство и распределение, лежащие в основе общественной организации»⁶.

Это сходство становится очевидным, когда Перон определяет будущее хустисиалистское государство как «синдикалистское»:

«То, что рассматривается как шаг впреред, скажем так, в теории, заключается в том, что между политическим и социальным обществом находится переходное состояние. В моем понимании, мы находимся на вершине этой эволюции. В нашем распоряжении наполовину социальное и наполовину политическое общество. Мир движется от „политического“ к „общественному“. Мы не занимаем ту или иную сторону, мы способствуем концу политической организации и началу социальной... Я не могу отказаться от политической партии и заменить ее общественным движением, равно как и общественное движение заменить политическим — они оба необходимы. Если эта эволюция продолжится, мы продолжим способствовать ей. Когда наступит подходящий момент, мы упраздним политическую партию и перейдем к другому типу организации. Однако, вне всякого сомнения, мы движемся в направлении синдикального устройства»⁷.

Значимость профсоюзной организации для государства и перонистского движения, которая, по словам Перона, является их «хребтом»; наличие пролетарских министров, депутатов и губернаторов; роль профсоюзов в принятии конституций провинций, как в Чако; синдикализация (передача собственности профсоюзам рабочих) пивоварен «Bemberg» и газеты «La Prensa» — все это явные признаки того, что начиная с 1960 года Перон будет определять как «национальный, гуманистический и христианский социализм», а точнее: самоуправляемый синдикальный социализм национального освобождения и Третьей позиции.

Кубинский революционный национализм

Перонистская революция оказала огромное влияние на всю Латинскую Америку, но еще большее на Кубу. Так, в докладе, изданном в 1956 году, уже после свержения Перона, утверждалось, что «Куба находилась в центре внимания перонистов в Карибском бассейне»⁸. Это связано с соединением на Кубе двух факторов: непосредственного наличия могущественного североамериканского империализма и откровенно контрреволюционного докастровского коммунизма.

Что касается американского присутствия, необходимо напомнить, что Куба стала последней латиноамериканской страной, освободившейся от испанского господства, и что произошло это, когда на острове высадились американские войска (1898). Избрав предлогом уничтожение крейсера «Мэн», американские войска наносят поражение испанцам и захватывают остров. Колониальный статус якобы «независимой» Кубы проявляется в «национальной» Конституции с включеной в нее в июне 1901 года так называемой «поправкой Платта» (по имени американского сенатора Орвила Хичкока Платта), которая недвусмысленно закрепляет следующее:

«Куба допускает право США на военное вмешательство для защиты кубинской независимости и для сохранения правительства, отвечающего требованиям защиты жизни, собственности и свободы личности».

В противовес этой американской экспансии, уже обличенной патриотами вроде Хосе Марти («Я жил внутри монстра и знал его внутренности, моя праща — праща Давида»), возникает становящийся все более бескомпромиссным антиимпериалистический национализм, способствующий тому, как полагает в своей книге «США и Куба» профессор Техасского Лютеранского Колледжа Роберт Ф. Смит, что в июне 1922 года (а не в 1959 или 60-м) газета «La Habana» выходит с заголовком: «Ненависть к США станет религией кубинцев».

Когда для сдерживания стремительно растущего антиимпериализма США навязывают кубинскому народу кровавую диктатуру председателя Либеральной Партии Херардо Мачадо (1924—1933), патриотическая и народная оппозиция вынуждена начать вооруженное сопротивление, индивидуальный террор и подготовку восстания. Зарождающийся кастризм опирается именно на этот исторический опыт вооруженного революционного национализма, а отнюдь не на коммунизм.

Революционный национализм против коммунизма

В сентябре 1933 года удачное стечение обстоятельств в виде всеобщей забастовки, гражданского восстания и военного мятежа кладет конец диктатуре Мачадо, после чего власть оказывается в руках двух представителей революционного национализма: Рамона Грау Сан-Мартина и, что особенно примечательно, Антонио Гитераса — приверженца национальной антиимпериалистической революции, переросшей в автохтонную форму социализма, который, в соответствии с его программой, не был «причудливо воображаемым строительством, а национальным выводом, основанным на законах социальной динамики»⁹. Однако такое правительство подверглось нападкам не только со стороны прокапиталистических и проамериканских сил, но и со стороны местных коммунистов, с целью свержения «буржуазного» правительства оказывающих поддержку вооруженным «советам» в самых различных областях Кубы.

Неистовая «борьба» просоветских ультралевых против народного антиимпериалистического правительства не вызывает удивления, если вспомнить, что во время всеобщего восстания против Мачадо (август 1933 года) лидеры коммунистов Сезар Вилар и Висенте Альварез «обещали Мачадо приостановить забастовку в обмен на официальное признание CONC» (кубинских профсоюзов)¹⁰. Руководствуясь схемой «класс против класса», поддерживаемой в ту пору Коминтерном, карибские сталинисты считали, что Мачадо был таким же «буржуазным» как и его противники, поэтому они предпочли борьбе с Мачадо лояльность последнему и вытекающие из этого политические выгоды. Основатель Коммунистической Партии Кубы Фабио Гробарт, спустя несколько десятилетий признал, что призывы коммунистов прекратить забастовку не имели ни малейшего успеха потому как «рабочие Гаваны — единственные кому можно было навязать эту позицию, своими решительными действиями устранили всякое непонимание характера всеобщей забастовки со стороны Партии и CONC, и те моментально исправили ошибки, приняв с трудящимися единогласное решение не прекращать забастовку пока Мачадо находится у власти»¹¹.

Тем не менее, «исправленная» позиция коммунистов привела к еще более худшим последствиям, нежели прежняя. Как мы увидим, это чудесным образом привело к сближению сторонников Мачадо и ультралевых против народно-национального правительства, что поставило кубинских патриотов в весьма затруднительное положение.

Диктатура Батисты

Воспользовавшись тем, что правительство Грау-Гитераса было зажато в клещи правыми и левыми, полковник Фульхенсио Батиста захватывает власть, которую контролирует непостредственно или через марионеточных президентов вплоть до 1939 года. Все это толкает оппозицию к вооруженной борьбе. Так, Грау Сан-Мартин основывает Кубинскую Революционную Партию (Аутентико), идеологию которой некоторые авторы связывают с «варгизмом, карденизмом, перонизмом, апризмом, боливийским Революционно-Националистическим Движением, венесуэльским Демократическим Действием , эквадорским веласкизмом и коста-риканским либерационизмом»¹²; Антонио Гитерас создает революционную военно-политическую организацию «Молодая Куба», которой были присущи как социалистические, так и националистические черты. Группа Гитераса, по примеру вдохновленной европейским революционным фашизмом ABC¹³ (в свое время уже сражавшейся с оружием в руках против Мачадо), продолжает курс на вооруженную борьбу. Повстанческие группы Аутентико так же создают различные боевые организации (Революционный Повстанческий Союз, Организация Аутентика, Движение Революционных Социалистов и др.)

Этот оппозиционный блок, как и ожидалось, не получил поддержки со стороны коммунистов, которые начиная с 1938 года присоединились к новой «антифашистской» линии Коминтерна, видя в Батисте возможного «союзника». Такое решение в определенной степени логично для какого-нибудь советского коммуниста, но уж никак не для кубинского: по мере того, как гитлеровская Германия становилась для СССР главным противником, США в свою очередь рассматривались в качестве потенциального союзника. Таким образом, проамериканские марионеточные правительства пользовались поддержкой местных коммунистов. Применительно к Кубе это ясно следует из следующих фактов:

— В конце 1938 года Батиста официально разрешил деятельность партии коммунистов.

— 25 июля 1940 года генерал Батиста, активно поддерживаемый коммунистами, одержал победу над Грау, воспользовавшись тем, что новая демократическая конституция не должна была применяться до 1943 года. Батистианско-коммунистический триумф стал возможным благодаря устаревшему методу подсчета, позволяющему не учитывать голосов половины избирателей.

— 24 июля 1942 года Батиста назначил в своем правительстве двух коммунистических министров — Хуана Маринелло и Карлоса Рафаэля Родригеса, ставших первыми коммунистами в правительстве латиноамериканского государства. Парадоксально, но Родригес позднее стал одним из влиятельных членов правительства Кастро.

Первые свободные выборы, состоявшиеся в 1944 году, положили конец батистско-коммунистическому правительству, когда Грау Сан-Мартин, получив большинство голосов (65%), победил поддержанного коммунистами ставленника Батисты Сальгариду. Лишенные государственной поддержки, кубинские сталинисты быстро теряют почву под ногами и сыпят проклятиями в адрес нового правительства, в то время как синдикалисты из Аутентико и прочие недовольные диктатурой Батисты патриоты, а также повстанческие антидиктаторские группировки, при поддержке правительства сосредотачивают свои действия совсем не на коммунистах, а на сторонниках Батисты.

Молодость Фиделя Кастро

Во времена Перонистской революции в 1945 году Фидель Кастро поступает в Гаванский университет, где и начнется его политический путь. Революционный нрав Фиделя был схож с характером пока еще действовавших повстанческих группировок Партии Аутентико, все еще сохранявшей некоторые революционно-националистические черты. Как считают некоторые авторы (Ив Жилбер, Пардо Льяда), Кастро вступает в Революционный Повстанческий Союз (Unión Insurreccional Revolucionaria) Эмилио Тро, хотя другие (К.С. Кароль) утверждают, что если и можно говорить о его связи с UIR, то эта связь строилась на принципе «независимости», дабы не портить отношения с Марио Салаббария и руководимым им Революционным Социалистическим Движением — так же являющимся подконтрольной Аутентико группой, но противостоящей UIR.

Именно Марио Салаббария в 1947 году создает «Армию Освобождения Америки», разделенную на четыре батальона («Антонио Гитерас», «Максимо Гомес», «Хосе Марти» и «Августо Сезар Сандино») и предпринимает попытку вторжения в Санто-Доминго с целью свержения диктатуры Трухильо, после чего планирует сделать тоже самое с диктатурой Анастасио Сомозы в Никарагуа.

Фидель Кастро вместе с Карлосом Франки и другими революционерами участвует в этой экспедиции и оказывается одним из немногих, кому удается бежать, когда участников этой авантюры арестовывают кубинские военные, опасавшиеся истинных намерений многочисленной вооруженной группы. Эту первую акцию, в которой принял участие Фидель Кастро, будучи еще юным новобранцем, и которую смело можно назвать «вооруженной», некоторые историки уже связывают с перонизмом. К примеру, К.С. Кароль утверждает, что в рамках подготовки к экспедиции в Санто-Доминго «от аргентинского президента Перона была получена существенная поддержка: 350 тыс. долларов и различные виды оружия»¹⁴. И хотя мы не думаем, что это утверждение соответствует действительности (нет ни подтверждения со стороны аргентинских властей, ни письменных документов, свидетельствующих о такой поддержке), сам факт появления такой версии говорит о том, в каком ключе в то время рассматривался перонизм: как революционное, антидиктаторское и антиимпериалистическое движение.

Перон и Фидель Кастро

Первый документально подтвержденный контакт между перонизмом и кастризмом произойдет в начале 1948 года. Один из лидеров перонистского движения Антонио Кафьеро вспоминает, что в том году после создания Национальной Федерации Перонистских Университетов:

«Я пытался организовать конференцию, но уже не аргентинских, а латиноамериканских студентов-националистов. Сообщив об этом Перону и получив его согласие, мы с представителем Кубы Сантьяго Тоуриньо Веласкесом посетили Сантьяго-де-Чили, Лиму, Панаму и Гавану. В марте 1948 года мы прибыли в Гавану, где на одной из наших встреч присутствовал Фидель Кастро. Меня предупредили мои кубинские друзья, и Тоуриньо в частности, что Фидель склонен к радикализму (...) Тоуриньо, в настоящий момент находящийся в изгнании в Майами, описал мне его как необыкновенную личность. У меня не было возможности поговорить с ним лично, а через несколько дней я отправился в Боготу, где принял участие в Боготасо¹⁵»¹⁶.

На участие Фиделя Кастро в предварительных встречах и конференции латиноамериканских националистов и перонистов, ссылается и уже упомянутый Пардо Льяда:

«В конце марта 1948 года в Гавану прибыл аргентинский сенатор Диего Луис Молинари и с помощью сотрудника аргентинского посольства Луиса Приори установил контакты с основными кубинскими студенческими лидерами, предложив им принять участие в антиколониалистической конференции в Буэнос-Айресе, где планировалось озвучить требования о возврате Мальвинских островов.
Аргентинский посол встретился с председателем FEU Энрике Оваресом и секретарем организации, коммунистом Альфредо Гевара, который только что вернулся из Москвы, где проходил лечение от болезни легких. Они оба собираются в Боготу на 9-ю Американскую Конференцию для привлечения внимания к антиколониалистической конференции в Буэнос-Айресе, организованной Пероном в начале мая.
Узнав о намечавшейся поездке Овареса в Боготу, Кастро захотел присоединиться к делегации. Меня попросили организовать встречу с Молинари, которая состоялась в гостинице Националь. На эту встречу приехал Кастро в сопровождении Рафаэля дель Пино и проперонистски настроенного Сантьяго Тоуриньо. Фидель произвел приятное впечатления на Молинари. Уже в молодости Кастро имел задатки лидера. В конце встречи Молинари предложил кубинской делегации совершить поездку в Панаму, Боготу и Каракас. Все расходы, связанные с поездкой Энрике Овареса, Альфредо Гевары, Фиделя Кастро и Рафаэля дель Пино в Колумбию, взял на себя Перон. Тем временем, другая делегация кубинских студентов в составе Тоуриньо, Табоады и Эскивеля, так же при поддержке Молинари, посетила несколько стран Центральной Америки с целью набора участников для Антиимпериалистической конференции в Буэнос-Айресе»¹⁷.

Идеологические взгляды молодого Кастро

В то время, когда Фидель вступает в контакты с перонистской Аргентиной, он уже не «партизан-одиночка» из вооруженных групп, более или менее причастных к Аутентико, а активист Партии Кубинского Народа («Ортодоксов»). «Ортодоксы» появляются в результате раскола «Аутентико» как оппозиция погрязшему в коррупции и предавшему принципы революционного национализма правительству Грау Сан-Мартина и Пио Сокарраса, а также скатившихся к бандитизму подконтрольным им группам. Основным лозунгом «ортодоксов» становится «экономическая независимость, политическая свобода и социальная справедливость»¹⁸ — три столпа хустисиализма. Неудивительно, что Партия «ортодоксов» стала местом встречи кубинских поклонников перонизма. Именно здесь познакомились Пардо Льяда и Фидель Кастро.

В марте 1952 года Батиста совершает очередной переворот намереваясь помешать Партии «Ортодоксов» одержать победу на выборах. Активисты «ортодоксов» вынуждены перейти к вооруженной борьбе. Группа под командованием Кастро («Молодежь Столетия») атакует казармы Монкада ставя перед собой целью, как он писал лидеру «ортодоксов» Сантьяго Луис Конте Агуэро: «взять власть в руки наиболее пламенных „ортодоксов“. Наша победа означала бы немедленный приход к власти в первую очередь „ортодоксов“ на какое-то время, а в дальнейшем народ будет решать свою судьбу путем всеобщих выборов».

Когда Кастро основывает «Движения 26 июля» он по-прежнему разделяет идеологические принципы «ортодоксов». В своем письме Конгрессу Партии «Ортодоксов» 16 августа 1955 году, Кастро заявляет:

«Движение 26 июля не создает фракции внутри партии; это революционный аппарат „чибасизма“¹⁹, укоренившийся в ее основе для борьбы против диктатуры, перед которой „ортодоксы“ показали свое бессилие, имея тысячу структурных подразделений (...) без поддержки латифундистов вроде Фико Фернандеса Касаса, без сахарозаводчиков вроде Герардо Веласкеса, без биржевых спекулянтов, без промышленных и коммерческих магнатов, состоятельных адвокатов, без глав провинций и политиканов».

Лишь в марте 1956 года M-26-7 формально порывает с Партией «Ортодоксов», хотя в разгар партизанской герильи и даже незадолго до прихода Фиделя к власти активисты и лидеры «ортодоксов», «как группа фактически превратились в филиал кастристского движения, практически буквально следуя его директивам. Они были убеждены, что „Движение 26 июля“ являлось ветвью их партии и многие считали Кастро бесстрашным освободителем, который шел на геройские подвиги, для которых им самим не хватало смелости»²⁰. Программа-манифест «Движения 26 июля», датированная ноябрем 1956 года, выдвигает лозунги в значительной степени взаимствованные у Партии «Ортодоксов» (а соответственно — у перонистов), как например, борьба за «политический суверенитет, экономическую независимость и культурное разнообразие» в рамках «демократической и националистической мысли и социальной справедливости».

Перонизм и кубинское рабочее движение

Историческое влияние перонизма распространялось не только на политические организации докастристского революционного национализма. Учитываея национал-пролетарские и синдикалистские особенности перонистской Аргентины, вполне логично, что наибольшее влияние перонизм оказал на латиноамериканские рабочие движения. Куба не является исключением и кубинское рабочее движение лучшее доказательство сходства перонистской революционной Третьей позиции и немарксистского революционного национализма раннего кастризма.

20 ноября 1952 года в Мехико профсоюзные делегаты из 19 стран Латинской Америки, созванные аргентинской CGT, принимают решение о создании Объединения Латиноамериканских Рабочих Профсоюзов (ATLAS — Agrupación de Trabajadores Latinoamericanos Sindicalistas). Это континентальное и антиимпериалистическое рабочее движение противопоставило себя как псевдосиндикалистскому проамериканскому ORIT, так и просоветскому CTAL.

В создании ATLAS принимал участие лидер кубинского транспортного профсоюза Фернандо Перес Видаль. Этот профсоюзный активист, высланный при диктатуре Батисты, а при Фиделе Кастро ставший одним из лидеров кубинского профсоюзного движения, возглавлял с самого основания ATLAS Секретариат внешних связей, а в 1953 году был временно назначен Генеральным секретарем этой организации.

Тот факт, что отношения между аргентинским и кубинским рабочими движениями не были случайными или единичными, уже после прихода Кастро к власти, подтверждается перепиской кубинских профсоюзных лидеров и Генерального секретаря ATLAS перониста Хуана Гароне. Так, 16 февраля 1960 года Перес Видаль обращается к Гароне с просьбой выслать ему «... удостоверение делегата ATLAS в Карибском бассейне или по крайней мере на Кубе» подчеркивая, что:

«Сегодня, благодаря Освободительной Революции, которая вершит судьбу народа и которую возглавляет непревзойденный лидер и выдающийся государственный деятель Фидель Кастро Рус, наша небольшая, но заслуживающая уважения Родина занимает особое место среди свободных народов мира. Как и ваша великая Родина, достигшая под славным знаменем хустисиализма экономической независимости, социальной справедливости и политического суверенитета».

Аналогичные чувства выражает в письме тому же Гароне другой лидер кубинских рабочих Хосе Гайосо:

«Что касается целей, которые преследует кубинское правительство, то они чисто националистические (...) Касательно ATLAS, я думаю, вам было бы уместным обратиться к товарищу Давиду Сальвадору, Генеральному секретарю CTC для обсуждения реорганизации отношений между нами и ATLAS (...) с людьми, которым по душе идеалы хустисиализма»²¹.

Для лучшего понимания вышеизложенного, следует отметить, что упомянутый Давид Сальвадор в свое время был коммунистом, но в 1947 порвал с местными просоветскими коммунистами и влился в ряды кастристов, где руководил во время революции работой с профсоюзами — рабочей секцией М-26-7, позже, после поглощения рабочих секций «ортодоксов» и Революционного директората, переименованной в «Объединенный Национальный Рабочий Фронт» (Frente Obrero Nacional Unido). Сальвадор руководит многочисленными забастовками в рамках сопротивления диктатуре Батисты, как правило, параллельно совершая вооруженные акции. После победы Кубинской революции на Первом национальном конгрессе CTC (уже ставшим центральным рабочим органом) Давид Сальвадор при поддержке M-26-7 получает 90% голосов против 5% у Аутентико и 5% у коммунистов. Кастро, несмотря на оказываемое на него давление, выступил против единого избирательного списка с коммунистами, но не потому что разделял антикоммунистические позиции, а ввиду того, что, как признал марксистский исследователь Кубинской революции, во время партизанской герильи «просоветская Народная Социалистическая Партия (Partido Socialiata Popular) не одобряла действий Национального Рабочего Фронта, созданного кастристами и руководимого бывшим коммунистом Давидом Сальвадором, и c недоверием относилась к некоторым антикоммунистическим тенденциям, бытовавшим в стане M-26-7 и в тоже время прославлению вооруженной борьбы левых (...) Нет ни одного доказательства участия коммунистов в решающей битве на уличном фронте», которой стала всеобщая забастовка 9 апреля 1958 года, возглавляемая FONU.

Синтез

Каким образом национальная и терсеристская революция, тесно связанная с историческим перонизмом, могла закончиться однопартийной системой марксистско-ленинского типа? На самом деле, до 2 декабря 1961 года Кубинская революция рассматривалась не как коммунистическая, а скорее как терсеристская. Послание кубинских лидеров, адресованное США гласило: «Наша революция не капиталистическая и не коммунистическая, а гуманистическая». Фидель в газете «Revolución» от 17 марта 1959 года заявляет: «По отношению к идеологиям, соперничающим за право мировой гегемонии, Кубинская революция несет новые идеи и содержание. Они не смогут запутать народ, называя нас коммунистами». Кроме того, чуть позже сам Че Гевара в письме журналу «Боэмия» 14 июня 1959 года заявил, что «если бы он был коммунистом, то не постеснялся бы заявить об этом во всеуслышание».

Это была национальная революция, и только тот факт, что Куба оказалась окруженной со всех сторон янки, толкнул кубинское руководство к радикализации своих позиций. Например, когда кубинцы решили ввозить нефть из СССР, три нефтеперерабатывающих завода, принадлежащих американским компаниям, воспротивились этому намерению. Кастро национализировал принадлежащую американцам собственность. Янки ответили приостоновлением импорта сахара. Кастро контратаковал разрывом отношений с США и получил первый кредит от СССР. Янки инициируют в апреле 1961 года высадку десанта в Заливе Свиней и с этого момента Кастро объявляет себя «марксистом-ленинистом». Эта радикализация была в значительной степени вызвана действиями США, что подтверждает Че в интервью Лоре Бергвист для журнала «Look» в ноябре 1963 года:

«За исключением нашей аграрной реформы, к которой стремился сам народ и начал ее спонтанно, все радикальные преобразования, которые мы осуществили, были непосредственным ответом на акты агрессии со стороны могущественных монополий, главным выразителем интересов которых является ваша страна. Чтобы узнать, как далеко зайдет Куба, необходимо спросить правительство США, как далеко хочет зайти оно».

Стратегия опоры на СССР в борьбе с янки, была принята не всеми соратниками Фиделя. Карлос Франки выделяет не менее четырех внутренних течений: проамерикански настроенные персонажи, поддерживающие антибатистианскую «демократизацию»; демократические националисты; не просоветское революционно-социалистическое рабочее движение (в основном кастристские профсоюзы), и наконец, «авторитарная мелкая буржуазия» в союзе с коммунистами, которые как раз и праздновали победу²².

Сочувствующие перонизму на Кубе демократические националисты и национальные социалисты, будут вынуждены покинуть страну (Пардо Льяда, большинство «ортодоксов»), либо угодят в тюрьму (Давид Сальвадор и множество других профсоюзных лидеров), столкнувшись с дилеммой, сохранявшейся вплоть до недавнего времени: проамериканская «демократия» или просоветский кастризм.

Недавнее принятие бывшего СССР в западный империалистический блок и последовавшая вследствие этого практически полная изоляция Кубы, которая теперь может рассчитывать только на помощь стран Латинской Америки, вновь поднимает вопрос: сможет ли кастризм выжить, опираясь на собственные силы? Вернется ли режим Кастро к революционному терсеризму, как на начальном этапе своего существования? Если история и воля кубинского народа последуют в этом направлении, Куба станет еще одним форпостом в новой борьбе за освобождение народов Латинской Америки под национальными и социальными знаменами, антикапиталистическими и в тоже время антимарксистскими.

Хавьер Иглесиас, Карлос Бенедетти

Перевод: Вольница.

Примечания:

1. Т.е. принадлежащему к Третьей позиции — прим. Вольницы. [↑]
2. Revista Patria Obrera, 15-VI-1990. [↑]
3. Fidel y el Che, José Pardo Liada, Plaza & Janes, Madrid, 1988, pág. 105. [↑]
4. Pardo Liada publicó diversos textos para ATLAS en 1953. [↑]
5. Carlos Franqui, Retrato de Familia con Fidel, Seix Barral. Barcelona, 1981, pág. 314. [↑]
6. Cristian Buchrucker, Nacionalismo y Peronismo, Ed. Sudamericana, Buenos Aires 1987, pág. 318. [↑]
7. Discurso a la Confederación Argentina de Intelectuales, publicado en «Hechos e Ideas», agosto de 1950. [↑]
8. Libro Negro de la Segunda Tiranía, 1958, pág. 233. [↑]
9. Germán Sánchez Otero, en Los partidos políticos burgueses en Cuba neocolonial 1899—1952, Editorial de Ciencias Sociales, 1985, pág. 203. [↑]
10. Francisco López Segrera, ibid., pág. 112 [↑]
11. Fabio Grobart, “El Movimiento Obrero cubano de 1925 a 1932”, en Revista de la Universidad de Oriente, Cuba, 5, 1971, pág. 59. [↑]
12. Germán Sánchez Otero, op. cit., pág. 148. [↑]
13. ABC — законспирированная сетевая террористическая организация, созданная на Кубе в конце 1931 года в целях вооруженной борьбы с диктатурой Мачадо. Причастна к ряду громких убийств мачадистов, в том числе председателя Сената Клементе Васкеса Белло. Опубликованный в начале 1932 года манифест ABC был чуть менее, чем полностью скопирован с программы итальянских фашистов 20-х годов. После падения диктатуры Мачадо, ABC была преобразована в политическую партию, сохранив свое вооруженное крыло. — прим. Вольницы. [↑]
14. K.S. Karol, Los guerrilleros en el Poder, Seix Barral, Barcelona, 1972, pág. 139. [↑]
15. „Боготасо“ - восстание, вспыхнувшее в столице Колумбии после убийства 9 апреля 1948 года популярного в народе лидера Либеральной партии Колумбии Хорхе Эльесера Гайтана. Сторонники Гайтаны обвинили в убийстве своего лидера консервативное правительство. Начало беспорядков совпало с конференцией латиноамериканских студентов, на которой присутствовал Фидель Кастро. В самих беспорядках Фидель, разумеется, тоже поучаствовал. — прим. Вольницы. [↑]
16. Antonio Cafiero, Desde que grité ¡Viva Perón!, pequé, Buenos Aires, 1983, pág. 40. [↑]
17. Pardo Liada, op. cit., págs. 44-45. [↑]
18. Los partidos políticos burgueses..., pág. 258. [↑]
19. Чибасизм — политическая платформа Эдуардо „Эдди“ Чибаса (1907—1951), основателя Партии „Ортодоксов“, прославившегося бескомпромиссной борьбой против коррупции. [↑]
20. Mario Llenera, La revolución insospechada: origen y desarrollo del castrismo, EU-DEBA, Buenos Aires, 1981, págs. 118-119. [↑]
21. CGT y ATLAS, Manuel Urriza, Ed. Legasa, Buenos Aires, 1988. [↑]
22. Carlos Franqui, op. cit. [↑]

Источник: http://volniza.org/?p=5554