К переформатированию геополитических образов
Геополитический образ и его структура
Геополитика как общественная наука, находящаяся на пересечении социологии и политологии оперирует не просто с географическим пространством как таковым, но с социальными образами пространств. Такой образ отражает не конкретную географическую реальность, но, как пишет отечественный географ Д. Замятин скорее является частью ментальной карты, «созданного человеком изображения части окружающего пространства, отражающего мир, как его представляет себе человек[1]», то есть социальным представлением об определенной части пространства.
«Для представителей социальных наук в ментальной картографии интересны процессы формирования этих карт и присутствующих в них географических образов, то есть, если применять терминологию и методологию М. Фуко дискурсивных практик по формированию различных схем географического пространства и наделению тех или иных его частей определенными характеристиками»[2], отмечает другой отечественный ученый А. Миллер. Итак геополитический образ конструируется и реконструируется в дискурсивных практиках, иначе говоря в сфере коммуникации.такие общественные институты как образование, наука и СМИ способны задавать рамки и направление дискурсов, то есть содействовать кристаллизации «совокупности анонимных исторических правил, всегда определенных во времени и пространстве, которые установили в данную эпоху и для данного социального, экономического или лингвистического пространства условия выполнения функции высказывания[3]».
К проблеме геополитического образа Турана
Кроме усточивых геополитических образов границы и смысловое содержание которых несмотря на кажущуюся статичность постоянно меняется, (Запада-Востока, России-Евразии, Европы и Азии), в истории наблюдаются попытки создания новых и возрождения старых геополитических образов. Как правило, такие попытки, если мы будем рассматривать эпоху Нового Времени претендуют на некое научное обоснование, поскольку в Модерне именно научные институты обладают исключительным статусом и силой легитимизации в когнитивной сфере. Все, чему наука говорит «да», легитимно, достоверно и истинно в глазах общества.
Для постсовременности характерно размывание прежних принципов научности с сохранением относительного авторитета «науки» как института, что проявляется как в курьезной форме («британские ученые»), так и в формировании научных, современных внешне, и архаичных по содержанию, сочетающих современные и архаичные, формы и методы познания, доказательства, верификации и др, статегий конструирования коллективных образов, в том числе геополитических (клиническая, неотрефлексированная форма – фолк-хистори, утонченная – традиционализм). Нужна ли такая стратегия для формирования образа Евразии в новейших исторических условиях?
Оттолкнемся от иранского примера – образ Великого Хорасана Сейда Хоссейна Насра, где под увлекательным и интересным, историко-философским традиционалистким рассуждением скрыт очевидный геополитический подтекст. Великий Хорасан, в который по Насру входит не только собственно одноименный иранский регион, но и большая часть Средней Азии противопоставлен российскому концепту Средней Азии[4]. Проблема в том, что сами эти концепты не отделимы от своей политической составляющей – восприятия их как культурного и политического продолжения России и Ирана, «схлестывания» и конфликта геополитических образов влияния, что способно привести к осложнению отношения между нашими странами и на руку только нашим противникам.
Другой пример – использование образа Турана преимущественно в тюркоцентристком дискурсе, что приводит к формированию антирусского и антииндоевропейского, пантюркистского геополитического образа, его территориализации и воплощении в определенных властных, образовательных практиках, медийной сфере, антитюркских в России и антирусских и антииндоевропейских в тюркском мире.
Туранский культурно-этический код
Проблема с Тураном состоит в том, что этот смутный геополитический образ является не просто сконструированной реальностью, не просто концептом, но базируется на определенном историческом и традиционном наследии. Что же в действительности представляет собой Туран и что объединяет территорию бывшей Великой Скифии?
Мы можем утверждать, что на самом деле существует Туранская общность культур, сформировавшаяся еще до преобладания ираноязычного элемента в железном веке[5] географически локализуемая на территории северо-восточной Евразии, интегрирующей осью которой является пространство Великой степи. Поэтому ошибочно соотносить Туран и туранцев с народами, говорящими на урало-алтайских языках, как было принято в лингвистике начала XX столетия, и чего к сожалению не избежали мыслители евразийцы, сосредоточившиеся преимущественно на тюркском, позднем образе Турана[6]. Тюрки сделали немалый вклад в развитие кочевой культуры, но не стоит забывать о том, что тысячелетия до того, как появился собственно этноним «тюрк», пространство Великой Степи контролировали индоевропейские народы.
Само слово «Туран», встречающееся в частности у Фиурдоси, в иранских источниках применяется к территории к северу от Ирана, населенной к времени возникновения этого термина индоевропейскими племенами, говорившими на восточно-иранских языках. Именно здесь и в этой этнической среде были заложены основы того, что можно назвать туранской цивилизацией (О. Шпенглер «Эпика человека») и туранским этосом – представлявшим собой возведенный на уровень этнической поведенческой доминанты тип кочевой героической этики. Туранский этос как совокупность устойчивых социокультурных установок, среди которых особое внимание уделялось таким качествам как мужество, храбрость, сила, верность, воля, несомненно оказал особое влияние на все этносы и народы Евразии и лег в основу формировавшихся носителями этого этоса -, воинской элитой всех государственных систем на данной территории.
Для туранских социо-политических моделей присущи следующие черты (принципы идеальной туранской политической системы) - твердость этики и устойчивость социальных традиций, чуждость индивидуализму, военный строй, ориентация на тип «героя», а не «торговца» по Зомбарту[7]. Иными словами, народы Турана объединяет не кровное, не лингвистическое родство, а родство исторической судьбы, культур, государственных и ценностных систем и определенный психологический тип людей, который как правило считается нормативным для правящей элиты.
Мыслители евразийцы, прежде всего историк Г.В. Вернадский, показали, что и славяне, финно-угры, балты Русской равнины, кочевые иранские, тюркские и абхазо-адыгские племена в древности и раннее средневековье неоднократно включались в различные туранские государственные образования (или что касается кочевников – создавали их), народы этой территории издревле осуществляли культурный обмен и коммуникацию между собой, входили в состав политических объединений, основанных на одних и тех же принципах. Русское государство по Вернадскому не могло возникнуть без туранского влияния[8] (что напрямую подтверждает этносоциологические концепции аллогенного происхождения элит Гумпловича и Оппенгеймера), его жизнь протекала в постоянном взаимодействии со Степью (половцы, касоги (адыги), ясы (аланы)). После включения Руси в монголосферу – она окончательно перенимает эстафету строительства новой туранской ( по своим основополагающим принципам) империи. Народы Турана связаны общей историей, кoторая начинается задолго до появления России, Золотой орды и даже Тюркских каганатов.
Расстояние в тысячи километров бессильно там, где мы имеем дело с единством исторического происхождения и устойчивыми культурными образцами, сохранившимися в суровых условиях горных ландшафтом. Кавказ, Пуштунистан и Памир, Северные Балканы можно считать южными форпостами туранского мира, крайними точками отделяющими его того историко-георолитического образования, который современный греческий геополитик Димитри Кицикис называет Промежуточным регионом. Их геополитическое значение как опорных, осевых точек туранского пространства подверждается идущим уже не один век геополитическим противостоянием по линии теллурократия-талассократия в формате Большой Игры. Именно Кавказ и Афганистан-Пуштунистан были и являются ключевыми точками этого геополитического противостояния, между которыми как бы растянута карта «Большой игры», и где туранский и иранский культурые типы начинают накладываться друг на друга. Пространство Великой Степи и примыкающая к ней лесостепная зона – интегрирующая ось Евразии.
Наличие единого гигантского культурного, исторического, геополитического пространства от Кавказа до Гиндукуша требует концептуализации и дискурсивного оформления данного геополитического образа. Сегодня на територии Турана начинается построение нового масштабного проекта, основополагащего блока в концепции многополярного мира, Евразийского Союза. Вопрос об идентичности нового образования, о том что должно стать фундаментом этой новой евразийской идентичности стоит как нельзя остро. Концепт «русского мира» неприемлем для многих народов СНГ, да и с трудом такая исключительная ориентация на русскость может прижиться внутри России, например в таком регионе как Кавказ. Многочисленные пантюркистские интерпретации евразийства, хоть и охватывают обширные пространства, но еще более конфликтны и разрушительны.
Лингвистическое родство вовсе не предопределяет цивилизационную близость, общая истории и география играют здесь куда более важную роль. Пантюркизм еще более эфемерен чем панславизм, слишком разошлись пути народов, носящих, возводящих свою генеалогию к эпохе Тюрского каганата. В то время как большинство из них можно безоговорочно отнести к туранскому миру, малоазиатские турки и по своему поведенческомутипу и по хозяйственному укладу, и по образу жизни и по культуре интегрированы скорее в другую средиземноморскую и ближневостоточную культурную среду, пантюркизм - полностью искусственный, а потому нежизнеспособный конструкт, единственная его задача – противодействовать реально существующим интеграционным тенденциям в пространстве настоящего Турана..
Идея славяно-тюркского симбиоза в духе вульгарных интерпретаций Л.Н. Гумилева также не совсем приемлема, поскольку оставляет на положении «народов второго сорта», неславянские и нетюркские этносы. Кроме того и тюркская, и русская, и тюркославянские идеи, будучи в принципе, исключительными, эксклюзитивистскими и претендуя на повышение статуса определенных этнических групп в рамках евразийского проекта не отвечают на вопрос о происхождении самих этих культур, которые не возникли не из ничего, но появились и развивились на туранской почве, когда базовые принципы туранской цивилизации были уже сформированы.
«Великий Туран» как новый геополитический концепт
Переформатированный с учетом вышесказанных соображений образ Турана может и стать идейной основой гигантского континентального образования, контролирующего территорию Хартленда. От бесконечного поиска исторической правды (чей же это концепт по преимуществу индоевропейский или тюркский), того, «как все на самом деле» необходимо вернуться к настоящему Турану как вечно живой идеальной культурной и политической матрице евразийского пространства.
Переосмысление образа Турана должно базироваться на следующих принципах:
1) Туран – понятие интегрирующее. Мы все туранцы. В той мере в какой мы славяне, тюрки, финно-угры, представители некоторых иранских народов причастны к созданию этих грандиозных государственных систем, этих великих империй мы являемся наследниками именно этой, восточно-иранской в своей основе цивилизации. Проект с самого начала инклюзивен, более того нацелен на диалог с двойником-оппонентом Турана, Ираном, особенно в районах пересечения иранской и туранской культур и в зонах, населенных ираноязычными народами (Осетия на Кавказе, Таджикистан и Афганистан в Центральной Азии).
2) Вместе с образом будущего, создается и образ прошлого. Необходимо заново переосмыслить нашу историю, отказаться от штампов, навязанных традиционной историографией, как правило, ориентировавшейся на инородные культурно-цивилизационные системы. Наше историческое сознание по-прежнему, западноцентрично, мы изучаем античность, Средневековую Европу, нам дают кое-какие знания по странам Востока (и вообще ничего о Византии) но имеем весьма смутное представление о тех государственных образованиях, которые существовали на территории Евразии. Наши школьники и студенты с трудом, если вообще что-то могут сказать о индоевропейской цивилизации Бронзового века на территории России, о скифах и сарматах, Аланском царстве, Тюрском или Кыргызском каганатах, об истории Монгольской державы и Золотой Орды. С обращением к истории связана и трансляция культурных образцов, а вместе с ними и политических и социальных. Пока, все это образцы – сплошь западные, мы (когда я говорю «мы» я имею ввиду прежде всего большинство населения бывшего СССР) изучаем историю других народов, как будто бы это была наша история, представляя их историю столбовой дорогой развития человечества. Нам нужна наша история и собственные культурные образцы, прославляющие туранский этос. Здесь огромное значение имеют как строго академические штудии, так и творческая роль исторического воображения, а также традиционалистские исследования.
3) Индоевропейские туранские народы не только не исчезли, но занимают важнейшие с геополитической точки зрения регионы – центр Кавказа (Осетия) и Афганистан. Только в формате кавказо-афганской геополитической оси проект реактуализации образа Турана как основы для континентального теллурократического, антигегемонисткого, направленного на укрепление многополярности геополитического образования, примет законченный характер. С этой точки зрения проблематике индоевропейского Турана, роли и места этих народов в туранской цивилизации должно уделяться особое внимание. В идеологической перспективе туранский проект должен содействовать интеграции этих регионов в общее туранское геополитическое пространство, совпадающее с границами возможного Евразийского Союза.
Выход на индоевропейский Туран, в том числе проявления туранского начала в истории русского, других славянских народов, роли туранского начала в консервативной революции европейского Средневековья (см. Плано Карпини «Истоки средневекового рыцарства») также чрезвычайно важен. Во-первых, это способствует разрыву расистских шаблонов тех, кто стремится представить Туран некоего оппонента индоевропеизму. Во-вторых способствует пониманию туранизма в первую очередь как ценностной системы. С этой целью изучению туранских индоевропейских народов и их вклада в формирование туранской цивилизации должно уделяться особое внимание.
Туран – земля героев. Ценности Турана, сухопутной, воинской цивилизации прямо противоположны антиценностям современного мира. Для того, чтобы выжить и не сползнуть в бездну духовного разложения и физического вымирания, которую современный Запад выдает за свободное и открытое общество нашим культурам нужно обратиться к этому твердому и жесткому стержню.
В век кризиса идентичностей - исторический Туран - это самое глубокое основание нашей идентичности, глубоко архаическая и вместе с тем постмодернистская идея, поскольку превосходит и преодолевает как секулярные модернистские националистические проекты, пан-линвистические проекты (пантюркистский и панславянский) так и религиозные псефдофундаменталистские. Туранский проект аппелирует к архетипам, архаическим началам более древним, чем принципы, распространенных ныне в регионе монотоистических религий. При этом господствующие религии не только не отвергатся (речи не может быть о построении неоязыческого симулякра), но получают возможность для диалога не на эйкуменическом поле модерна и постмодерна, но в смысловом пространстве туранской архаики, выстроенном на принципах и идеях родных для каждого, выраженных в этосе и истории этносов, основаниях общих и понятных для всех.
[1] Вульф Л. Изобретая Восточную Европу, карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М.: Новое литературное обозрение, 2оо3. С.5.
[2] А.И.Миллер. Ментальные карты историка. И связанные с ними опасности. [Электронный ресурс]. URL: mion.sgu.ru/empires/docs/mental.doc (дата обращения – 14.о6.2011).
[3] Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-центр, 1996. С.118
[4] Ученый из США: Центральную Азию придумали русские, чтобы помешать Ирану. [Электронный ресурс] URL; http://www.rosbalt.ru/exussr/2012/05/21/983403.html (дата обращения 17.07.2012).
[5] Мартынов А.И., Молодина В.И. Скифо-сибирский мир. Искусство и идеология. М.: Наука, 1987.
[6] Н.С. Трубецкой. О туранском элементе в русской культуре. . [Электронный ресурс] URL: http://www.hrono.ru/statii/turan_ru.html (дата обращения 17.07.2012).
[7] Дугин А.Г. Геополитика России. М.: Академический проект, 2012. С.
[8] Вернадский Г. В. Начертание русской истории. - СПб.: Издательство "Лань", 2000
